Русская старина
(сайт сказок)
Ваня-Болтун
Жила старуха со стариком в лесе. Што старик ухлопаеть, то старуха слопаеть. Однажды [в] прикрасное время:
— Старуха, разогревай сковороду, пойду дыбычу искать! Вот старуха разгревала, разгревала — старика все нет. Вот старик и убил птичкю. Под этой птичкэй двадцать одна яичкя.
В полу склал и несеть старухи своей.
— Ну, старуха, сковродку разогрела?
— Разогрела.
— Вот я убил птичькю — под ней двадцать одна яичкя.
— Ах, кобель! Нет, ни надо яиц бить: садись, кобель, на яйцы — высижывай их. Она ни дли тебе нанесла, а для себе. Она нанесла — радовалась, а ты ее убил и всех деток загубил!
Тот дед поклал их в кошелочкю, снял портки и сел насиживать яички. Двадцать недель просидел — двадцать сыновьёв вывелось. Старуха говорить:
— Ну, кобель, высиживай и последнюю яичкю, сиди и на этой, пока выведется!
Двадцать одну неделю просидел и вывел сына. Назвали ево Иван-Болтун.
Стали они жить-поживать, добра наживать. Зажили они богатства. И стали у них скирды пропадать. Вот двадцать скирдов пропало. Тот караулить, другой караулить — все пропадаеть: как ночь, так скирд прочь. Вот Иван-Болтун готовить себе оброть, заказал в кузне двадцатипятипудовалый молоток. Яво последняя очередь караулить скирды. Оммотал он оброть круг себя, навалил молоток на себе, пошел скирд караулить. Сидить он ожида-еть. Лятить кобылица, двадцать один жеребенок у ней, как подхватила скирд — развалила с своими жеребятами. Иван-Болтун кобылицу ударил молотком, и он ее мог управиться обратать. Привел ее на двор.
На утре отец встал — у них весь двор лошадей, он и спрашиваеть:
— Хто караулил скирды? Он отвечаеть:
— Да, батюшка, я. То-то, батюшка, у нас [с]кирды пропадали. Она сразу съедала с своими жеребятами.
— А ты мог укараулить?
— Да, батюшка, мог.
— А те швали просыпали. Как с ими нажить? Сколько ночей пропустили, скольки [с]кирдов?
Те братья не взлюбили Ивана-Болтуна, и взлюбил отец ево. Сговорились:
— Давайте, братья, лошадей поделим — в разные страны уедем!
Потом поделили лошадей: ему дали самово плохово жеребеночка, отцу — стараю кобылицу.
— Ну, грит, подарим отцу кобылицу — нанесём на Ивана небылицу!
Те уехали на охоту, а он дома. Пустил своево горбатово жеребеночка в чистые луга на шесть суток. Потом поймал через шесть суток, положил на спину руку — она [спина] гнёцца. Еще, на трое суток пустил ево поправляться. Поймал он яво, положил ногу — не гнёцца, сам сел — гнёцца. Пустил опять на трое суток.
Поймал своего коня-горбуна. Сам сел — ни гнёцца; поехал на охоту за братьями.
Ехал, ехал и увидел вроде как огонькя:
— Вот, видно, охотятся мои братья.
Подъяжжаить — эта ни огонёк, эта Жар-Птица потеряла перо свое.
— Э, — грит, — красива и хороша.
Конь и говорить:
— Ни подымай, Иван-Болтун, золотово пера, а то большая будеть бяда.
Вот ездили, охотились, собрались все домой. Вышел отец, приказ им сдал, штобы чистили коней: чей чище будеть конь, тому и будеть награда. Какие своих коней мыли, какие часали, гладили, а Иван-Болтун вышел, своим золотым пером махнул — стал весь конь золотой. Как бы Ивану-Болтуну плохой конь ни давали, а все-таки он рачитель хороший. Те братья стали больше думать, как бы его загубить, расхитить. Но, отец ево любить, нельзя. Должен отец с братьев спросить. Те удумали: «Давай во што мы сделаем. Вот он нам посулил — рассказывал сказку — "я могу добыть кота-игруна"».
Отец дал строгий приказ: «Мой меч — твоя голова с плеч, этова кота-игруна представь!» Пошел, заплакал, к коню:
— Вот какая мне бяда!
— Эта бяда ни бяда, а вот впереде будеть бяда.
Тот садицца на коня, отправляецца. Ехал, ехал — у старичкя этот кот-игрун.
— Здраствуй, старичок! Што возьмешь за кота? Продай мне яво.
Нядорого он с нево взял, што ласково слово сказал, и Иван-Болтуну кота подарил, а Иван отца своего ублаготворил. А братья возненавидели, ещо пуще усердилися.
— Он не то еще говорил: «Я знаю, где есть гусак-плясун!» Отец отдал приказ:
— Мой меч — твоя голова с плеч, а привези гусака-плясуна! Тот на коня садился и отправлялси. Ехал по лугу — девица гусей стерегла.
— Здраствуй, красавица; у тебя есть гусак-плясун? Нядорого она с нево взяла, только ему руку пожала, она Ивану-Болтуну гусака подарила и ево отца ублаготворила.
— Вот, батюшка, тебе и подарок!
Пуще рассердилися братья — несуть небылицу, а брат их исполняеть.
— Ой, батюшка, не то Иван говорил: «Я знаю, иде есть лисица-цымбалка».
Тот даеть сыну строгий приказ: «Мой меч — твоя голова с плеч, а лисицу-цымбалку представь мне!» Тот заплакал, пошел к коню:
— Вот мне бяда!
— Это бяда не бяда, а будеть впереди бяда. Запрягаеть он коня-горбуна, отправляется в ляса. Там жила старушка — гнилая ее избушка. У ней привязана лиса.
— Здравствуй бабушка, я приехал к тебе в гости.
— Знаю, знаю твою горю, помогу твоей бяде! Приезжай в гости [и] в другой раз.
Подарила ему за ласковые слова лисицу-цымбалку. Привез он лисицу-цымбалку отцу в подарку.
— Вот, батюшка, тебе и подарок.
Те братья больше возгордилися, свому брату ни поклонилися...
Объявления
