Шут

Записана в д. Яндомозере, от старушки.

Досюль сыстари века был шут, шутова сестра; шут гди ни ходил, а всё шутоцьки шутил. Сусед бил скотину, а шут взял у скотины пузыри и наточил крови коровьей. Ну, взял сестры под пазухи и положил, сам говорит: «Сестра, как будут гости, я тиби говорю, што, сестра, сберай на стол, ты скажи: «не стану», я тебя ножикам под пазухи тыкну, ты пади, а плетью свисну, ты скопи, ну и на стол сберать поди». Ну, и приходя гости. «Сестра, ставь стол». — «Не стану». Он взял, ножикам под пазухи тыкнул, она и пала; плетью свиснул, она и скопила. Ну, это было у его гостей два брата. «Што, шут, продай плеть!» — «Да купитя, братьци». — «Што возьмешь за плеть?» — «Сто рублей». Оны и взяли. А он говорит: «Конь золотом сере». Он коня-то поднял на сарай и напехал коню-то в жопу золота. «Братци, у меня видь конь золотом серя, подитя, посмотритя». Оны приходя, оподлинно. «Шут, продай коня. Што за коня?» — «Давайтя по сту рублей». Оны коня и купили. И приежжают домой, коня поднели на сарай, насыпали пшены белояровой. Ну, подослали под жопу платоцьки шолковы, и конь ел, ел, говном и насрал, а не золотом. Выходя на сарай, посмотрели, конь не золотом насрал. Брат брату и говорит: «Брат, шут нас омманил, конь у нас говном насрал, шолковы-то платки наши замарал». Ну, опосля этого старший брат взял эту плеть к сиби, так старший говорит жены: «Жена, как буду гости, я тиби скажу: "Жена, ставь стол", ты скажи: "не стану", ножикам под пазухи тыкну, ты пади, плетью свисну, ты скочи». Ну, и приходя гости; он и говорит: «Жена, ставь стол». Она говорит: «Не стану»; ножикам под пазухи тыкнул, она и пала, плетью дул, дул — баба не вставаа. Ну и другой брат приходи, там гости явились, за плетью. «Брат, што у тебя?» — «А што у его, то и у меня». Ну, он плеть взял к сиби. Приходит к жены, говорит: «Я скажу: "Жена, ставь стол", ты скажи "не стану", я ножикам под пазухи тыкну, ты пади, плетью свисну, ты скоци». Ну и приходит при гостях и говорит: «Жена, ставь стол». — «Не стану». Ножикамы взял, под пазухи и тыкнул, она и пала. Почал плетью дуть; дул, дул, она и не вставаэт. Вот беда, бабу зарезал. Ну, и приходи к брату: «Брат, я беду сделал». — «Какую беду?» — «Бабу зарезал». — «Я тоже». — «Пойдём мы шута куды-нибудь складём, не простим, он нас два раз омманул». Приходят к шуту: «Шут, ты нас омманил, у нас конь говном сере». — «Вы видь видели, братци, што конь у меня — золотом». — «Да мы и по бабы зарезали». Взяли, шута в мешок и клали на дровёнки, взяли пешню (пролуба надо выпешать, лёд-то колоть надо), выпешали пролубу, шута надо пихать в воду, пихать йим нечим. Пошли пихалка рубить, а шут сидит у пролуби в мешку и говорит: «Бом, бом, бом, меня старостой ставя, а я и судов судить не знаю». Еде барин мимо, тройка коний и корета золочоная, выскоцил с кореты барин и говорит: «Я судов судить знаю». А шут ему и говорит: «Садись же в мешок». Барин в мешок и сел, а шут сел на коний и поехал домой. Приехал домой, запихал коний на двор (немудро дворишко видно было, так... ) и выстал на пець, а эты братья взяли этого барина и спихали в воду. И пошли оттуда: «Пойдём шутовой сестры побахвалим». И приходя к сестры. «Шутова сестра, дома ль шут?» — «Дома!» — «Гди он есь?!» — «На печи лежит». Приходя к пецьки: «Шут, што ты тут?» — «Тут». — «Как ты вышел?» — «А я сказал, што бом, бом, бом, бом, меня старостой ставя, а я и судов судить не знаю. Мни Бог дал двоо коний бурых, да курету золочёную». — «Врёшь». — «Подитя, посмотритя на двори». Приходя, оподлинно. «Шут, и ты нас также волоки». — «Ну, подитя в мешок». Оны и сели в мешок. Он взял на дровни и повалил да и выпешал пролубу, сволок на берег, да их лопатой спехал в пролубу. Ну, оны «бом, бом, бом», да туды и потонули. Тым и дело кончилось.

 

 


...назад              далее...