Русская старина

Федор Кормаков

Евдоким Ермолаев, из дер. Корельский Остров

Вот тоже жил-был чярь. По то время летал нечистый дух змей, он имел свои поселнща, свои земли, и потом этот помер чярь, у него остался наследник. Надо вести его на чярство, ну ему надо сперва жениться, знаешь, так его не ведут. Ну и стали его женить, и потом он приказал собрать тридевять девиц. «Из которых я вылюбую, и всех в одноцветно платье сокрутить, я буду выбирать из эфтих одну». И эти тридевять девиц все одинаковы были, а одна пришла в простом платьи, ну и он тую вылюбовал себе и женился на ней. Ну и потом его стали вводить и корону надевать. Ну и потом надели корону, змей прилетел и унес корону. Поп остался не при чем и говорит: «Кто бы нашелся отыскать эту корону?» Нашелся Федор Кормаков. «Я, — говорит, — отыщу, твоя корона тридевять земель унесена. Тогда ты мне сострой ка-рпбь самый чистый по первой на Русей и потом два попроще и мне-ка на каждый карабь приготовь по 29 целовек матросов». На два корабли положил смолы, на второй карабь голомы, а на третий сам сел и отправился в море с Божьей милостью. И потом занятный был в карты играть, самый чистый игрок. На этот карабь сел и уехал, и приехали на то место, где ему следует быть. Выходит с корабля и говорит: "Матросы чтобы вси готовы были, и карабли готовы, и ждали меня ежеминутно». Ну и шел, и пришел, значит, в келью. Девица, видит, красавица оченно, аж на белом свити нет, и призывает: «Ну, Федор Кормаков, желаешь в карты поиграть?» — «Желаю, — говорит, — только играй да картоцки под стол не уроняй». Они заиграли в картоцки; ну играли, он не знает, долго ли, коротко, потом он картонку спустил под стол, ну и посмотрел: там сто змей свилось, а лико цело-вецеское, девицы. Ну, а корона на гвозду эта у чяря была. «Ну, дай ты мне, девиця, принадеть корону, как мни она, ладно ли будет». Он надел, она и говорит ему: «Весьма хорошо приляжет». — «Ну и позволь-ка ты мне сходить до ветра». — «Только поди, гыть, да не надолго». Ну он и ушел. Ну потом она и выглядит по дырочке в окошецко маленькое такое, ладонью закрыть. Ну и он сделал восковую ладонь, как свою, ну и пришла против окошецка, смотрит. «Я тут. Мне при вас мочиться неудобно, я ладонью закрою окошецко». Как этой ладонью закрыл, сам ушел. Она ждала, ждала, ждала, и потом и нету; на улицю вышла, его и совсем нет. Ну и потом всех своих слуг разбудила, что при себе было. А он той порой скрепился на корабли, тые слуги вси вслед за им, ну и налетели над его, только взять его, ну и потом он зажег смолу на корабли, на втором солому зажег. Ну и потом на всех прекратил, что за им прилетело гости; потом он отправил их на свои волины. Ну и потом пришел на прекрасное место. «Ну, теперича, робята, отдохните». Ну, привалились потом и заснули крепко. Ну, как прохватился от сну, корабля нет. Ну и является к им храмой мужицек. «Ну, — говорит, — Федор Кормаков, садись мни за плиця». Он гит: «Я не сяду». И солдату говорит: «Ты сядь». Солдат сел, он его и съел. Потом второй и третий, все 29 съел, и потом остался один Федор Кормаков, с короной. Ну и он убежал; бежал кбльки место не мерено, ну и потом глядит: этот старик бежит след, он в дерево поднялся. Ну, этот старицек пришел к дереву и сидит, а этот Федор Кормаков и убежал с дерева, а корону не спущает с себя. Ну и потом бежал долго ли, коротко. Но. Идет, стоит огромной теремйще; он зашел, ему пожрать охота, оголодал. Тут живе кривой старик. Ну, нанял его в рабочие, ну он и нанялся к ему и потом жил, не знаю, много ли, мало ли, в сказке того не сказано. Ну, работник и говорит: «Ты кривой, я глаз тебе вставлю другой, ты будешь с обоими глазами». — «Ну, сделай милость», — говорит этот старик. «Есть ли у тебя ружье большое, есть ли веревка порядочная у тебя?» Он взял да и привязал к столбу кривого старика. «И ты рвись, можешь ли сорвать веревки». Он двинулся, этот старик, сорвал эти веревки. «Ну, худы веревки, давай другие, крепце». И потом он опять этими привязал к столбу тому же, ну, опять он сорвал тыи веревки. Ну и по-тим говорит: «Есть ли крепце веревки?» Ну и тот принес еще крепце веревки; он его опять и связал к этому столбу; ну, он и двинул, сорвать не мог эти веревки. Ну, он ружье заправил и стрелил в этот глаз здоровый, одного нет, и в другой стрелил. Ну он, слепой-то, и сорвал веревки. А этот Федор Кормаков выпустил коз и овец, и телят с хлева, а этот слепой имат, за двор проць, што надо поймать самого этого полесника. Бросил Федора Кормакова с бараном, а тот к ему прицялился. Федор Кормаков вскрицал: «Я здесь». А этот старик крикнул: «На вот хоть ножик в приданых». Ну и он тот ножик взял, и ножик к рукам прильнул, своим ножиком стругнул, с перстами так и отсек ножик с кожею. Ну и сам потел опеть в ход. Ну и опеть шел долго ли, коротко, ну и потом опеть стретился ему терем, да еще побольше того. Ну и пришел в терем, женщина красивая-прекрасивая и наймовала его в работники на три года. И оны тут жили-были; он ныспрашивать, што тут, как; она ему и рассказала. «Можно ни отсюда выти прочь?» Она прижила уж ему паренька. Она ему и рассказала, как и выйти. «Вот у меня, гыт, топор есть под лавкой, ну и приди на бережок, лодка нужна. Ну и потом поедешь, то топор с рук не спущай». Ну и сецяс он — они топали, она прятала топор под лавку, — и убежал на берег с , этим топориком — тюкнул лодка нужна, ну и поехал. Затым сзади бежит эта женщина с ребенком на берег, разорвала этого ребенка пополам и бросила одну половину к ему, другую себе оставила; крови одна капля капнула на лодку, лодка ко дну пошла. Ну и он топором стругнул и поехал. И он переехал. Близко ли, далеко ли шел — не знаю, но и потом пришел: битвище, на степное место. Подожду, охота поесть, торговцы живут, или что. Ну и потом выстал дерево, ну и сецясь прибегают кидра да лев-зверь, ну и драться приключились, третий час бьются звери на месте а лев-зверь смолился: «Мужицёк, визими кулицек, да пособи убить кидру». Ну и он помог, и убили, и потом говорит: «Мужицёк, ко мни за плеця, я тебя представлю в царство, откуда вышел». Ну он повез его и привез в это место и говорит, што «Не говори, что на лев-звере ехал, а то я узнаю, как ты скажешь». И он пришел к этому государю, ну и он принес ему и подарил самую эту корону. «Ну, что тиби нужно за услугу твою, Федор Кор-маков?» Ну отвецает Федор Кормаков: «Мне большого не нужно, хлеба с обеда, да грешно тело одеть, потом грешному целовеку надо придется рюмоцку выпить». Ну и государь женился и сделал бал, тогда его и ввел в цярство. Федор Кормаков здорово выпил, ну и похвастался, что: «Я на лёви-звери ехал». Лев-зверь и вызывает его за город на том мести, куда он был проставлен, ну и сам говорит ему: «Что же, братец, ты сказал, ты мне заклятие дал не сказать?» А он сказал: «Не я сказал, а товарищ мой». — «Ну, как же товарищ есть, когда ты один был?» — «Ну, а тебе угодно моего товарища узнать, так я в город схожу, тебе приведу». Ну, он и ушел, принес ему полведра водки, ну и взял вылил ему в чан; ну и потом он взял и напился этот лев-зверь. И взял этого лев-зверя привязал коло ног. И государю его и привел этого лева-зверя и говорит государю: «Вот мой конь, мне пособил твою корону принесть».

...назад              далее...