Русская старина
(сайт сказок)
Курушка
Жил старик со старухой, ходили в лес, дрбвця рубили, высекли суцёк, как поварёноцьку, пришли, а старуха и говорит: «Старик, што нам из поварёнки делать? Лучше посадим мы в садбцик, не будет ли курушка». И посадили. В утрях старик вставаёт и говорит: «Старуха, надь опять в лес итти». — «Ой, старик, у меня не слободно, рубашки не бучены». Старик говорит: «Завтре выстирашь». Вот они и ушли в лес. А как они ушли в лес, после их курушка вышла из гнезда, кожух сняла и другой сняла, и третей снела, рубахи у старухи собрала, всё вымыла, выкатала и на стол склада. Старик со старухой приходят, всё вымыто, чисто и хорошо. «О, старуха, хто это у нас сделал?» И Бога замолили: «Спасибо!» Наутро старик опять старуху в лес зовёт. А старуха говорит: «У меня хлеба нет». — «А роствори, завтре испекёшь». Оны как ушли, курушка из садка вышла, кожушки сняла, мучку принесла, печку затопила, квашонку замесила и хлеба напекла, кожушки надевала и опять в садок зашла. На третей день опять старик старуху зовёт в лес. «А у меня сегодни, старик, надо овецьки остриць». Старик на старуху розбеднилса: «Тебя когда в лес зовёшь, тебе всё неохота, однако-таки пойдём». Старуха и опять пошла. Курушка всё дело выслушиват, да опять всё своё и делат; оны ушли, она всё и приделала. Ножницы хватила, овец остригла. Старик да старуха пошли да раздумались: «Надь посмотреть, хто ходит, домашничат в доме». Курушка, как ушла во двор, кожушки у гнезда и оставила. А старик, как в избу зайдёт, эти места ... у ней и подхитит. Она пришла, кожушков нет, она и росплакалась: «Теперь куды я?» А старик со старухой и пришли. «А не бойся, не бойся, куды ты, наша теперь, мы тебя будем вместо дбцери держать». Стали ей держать, она до возросту дожила, а красива была, на ей стали зариться: «Откуль у старика эка девка, кака хороша?!» Вецер заприхбдит, надо на вецеринку идти, а она нейдёт; старик и старуха посылают ей, а она: «Нет, не пойду». Суседы говорят старику: «Ты на дому собери вецёринку, она поглядит, дак и заходит». Старик со старухой собрали вецёринку на дому. Девка ревит, плацёт, што ей обряжают на беседу; ей обрядили и посадили. Народу нашло столько, и все глядят. У старика стали сватать. Старик: «Надо отдать». А девка нейдёт. Оны ей взяли силой и отдали за мужика. На свадьбу варила пиво одна жбнка, у жонки была кила борботуха. Жонка варила, варила, сусла попробовала и говорит: «Ах, како сусло сладко!» И кила говорит: «Ах, како сусло сладко!» А жонка и говорит: «Кила, не хошь-ле пива?» — «А хоцю да молцю, а ты знашь, да не дашь». А жонка и говорит: «Соберися в поварёноцьку, дак я тебя спушшу, там напьёсься». Она собралась в поварёноцку, жонка её в пиво и спустила. Невеста пришла к боцьке да и стоит, кила в пиве борбочёт, а невеста и попробовала, кила к ей и привяжется: што она скажет, то и кила говорит. Повалились спать, муж ей и спрашиват: «Как зовут, да цё?» Говорит: «Поварёноцькой». Мужик сколько пожил с ей, да её и не залюбил из-за килы, бросил. «Мне не надо такая жена!» Жонка ницёго не говорила, боялась, што кила будет говорить, а сама обрядна была. Мужик у ягой-бабы сосваталса. Свадьба идёт, сидят за столами, а стара жонка ходит около пива, поднашиват на стол; пиво понесла, да в боцьку килу и отпустила, ей и стало давать, одна стала говорить. Молоды за столами, а стара жона ходит нарядна, наредилась. А ягой-бабы доць и говорит: «Три года жила — не говорила, а теперь народилась». А та и говорит: «Я три года жила, ницёго не говорила, а ты молода молодйця да ужь и указывать везде». Мужику это и не поглянулось, он опять на стару и обзарилса, а ту отпехнул, ягой-бабы, прочь, со старой стал жить.
Объявления