Русская старина
(сайт сказок)
Вор Мотрошилка
Записана там же, от той же.
Досюль у старицка было три сына, два сына живут как живут, а третий стал поворуевать немного. Сперва по мужицькам маленько, потом еще по господам, потом стали царю жалитьця. Царь и скае: «Поди, одинарець, сходи за стариком». Ну, старик и пришол, Богу помолился, на вси стороны поклонился и царю поклон воздал. «Здравсвуй, надёжа великый государь». Он и ска: «Что, старицёк, сынок-то твой воруя?» Он ска: «Нет, надежа великый государь, не воруя, а привыкаэт». Он и скаже: «Ну когда, — говорит, — привыкаэт, так пускай у меня украдёт чашу и скатереть, тогда Бог и великый государь прощаэ. Нет — тебя и сына казню». Пошол старик домой кручиноват, а сын в окно смотрит, головы повесил. Ну сын и скаже: «Што, батюшко, кручинишься?» — «Ах сын, ска, сын, как не живёшь бласловясь, как други сынова живут, как живут. Вот царь службу накинул — укрась чашу и скатереть цярьску, а нет, так тебя и меня казнит». Ну он скаже: «О, батюшко, это не служба — службишко, вперёд служба будя». Ну он шол на рынок, купил лакейски платья, и там бал у государя, узнал в который день, и на бал едут вси енералы, полковники, вси едут. Он скоцил к енералу на запятки и приехали к царьскому дворыно. Он выскоцил с запятков, приходит в колмату в царьску и платье снимаэт у этого енерала. Енерал думаэ, што царьскый лакей, а царь думаэ, што енеральскый лакей. Оны стали кушать вси, потом откушали уж, со стола стали уберать, всё убрали, он тут же всё ходит, одна чашка осталась и скатереть, он завернул и понёс из покоя в покой, и на улицю вышел, и унёс домой. На другой день царю доложили, што нету, потерялась. Царь скаже: «Мотрошилко (так его, вишь, звали), видно, украл. Одинарець, сходи-ка за стариком». Старик пришол, Богу помолился, опеть на вси стороны поклонился, царю поклон воздал. «Здрасвуй, надежа великый государь». — «Што, сьшок-то твой воруя?» Он скаже: «Нет, не воруя, а привыкаэ». — «Чашку и скатереть у меня украл». А старик ска: «Нет, не украл, взял». — «Што он делаа?» скаже. — «На скатерти ее, а с чашки хлебаа». Потом: «Поди, скажи сыну, пускай у меня украдёт царьского коня, жеребьця угонит». Ну старик пошол, опеть голову повесил. «Ежели не угонит, тебя, ска, и сына казню». Сын опеть и спрашиваэ: «Што, батюшко, голова повесил?» — «Ах, сын, сын, как не живёшь опеть благословясь, опеть вот царь царьску службу накинул, жеребьця угнать, а нет, так тебя и меня казнит». — «Ну, это не служба, — скаже, — службишка». Ну потом он пошол на рынок опеть и купил худую лошадёнку и боцьку вина купил, впряг и поехал, и еде мимо царьскый дворец. Взял да лошадёнку в воду и в канаву и пехнул («лежи там»). Ну и приходит. «Ах, братци, царьски конюхи, пособитя вытащить лошадёнку». Ну оны и шли, пособили ему. Взял нацедил яндову целую вина. Потом опеть стал: «Братьци, царьски конюхи, нельзя ли меня как-нибудь приютить к ночи. Не всё ведь царь ведаа». Ну его и приютили к ночи, тот по том, а другой по другом и пустили. Он опеть им вина нацедил. «Пейте, братьци, сколько можете».Оны и напились уж и вси допьяна, и вси розвалялись, заснули спать. Он взял клюци (на гвозду) и пошол в конюшню, посмотрел: стоит конь в конюшни. Он и в другую: и там такой же опять конь. Он и в третью, и там и третий такой же. Он и думаа: «Которого угнать? Каково, ежели не того!» Ну, он и взял ,всих трёх угнал. Потом поутру выстали тыи, сходили в конюшню, жеребця нету, в другую сходили, там и другого нету, в третью сходили, там и третьего нету. Ну потом цярю доложили, што жеребци потерялись. Ну потом цярь скаже: «Ну ж, это Мотрошилка украл. Одинарец, сходи за стариком». Старик пришол, Богу помолился, на вси стороны поклонился, царю поклон воздал. «Здрасвуй, надёжа великый государь». — «Што, старик, што, Мотрошилко коней тых украл?» Он скаже: «Нет, не украл, а взял». — «Ну, пускай, — говорит, — с-под меня и с-под царици перину украдёт, то што и Бог и великый государь прощаэ, а нет, так тебя и сына казню». Он идёт, опеть кручинитця, идёт, сын и стречаэ его. «Што, батюшко, кручинишься?» — «Ах, сын, как ты не живёшь благословясь, так вот цярь велил перину и с-под царя, и с-под цярици украсть, нет — так тебя и меня казнит». Он шол опеть, шил крылья себи, подделал, ну и видит: около цярьского дворця окна полы у цяря. Он поднялся и залетел к ему в окошко, и зашол в его спальню и под кровать и сел. Ночь пришла, царь и цариця пришли спать и повалились, гуселыцик играэ в гусли у них; ну оны и заснули, и гуселыцик заснул. Оны и прироскатились маленько. Он выстал да и в серёдку насрал им. Оны спали, спали, прохватились. Царь скаже: «Цариця, ты усралась». А цариця скаже: «Нет, ты, царь, усрался». Ну, потом крыкнули, што уберитя постелю. Он выстал с-под кровати, взял убрал: «Дайте я уберу». И взял и убрал. И с покоя в покой, и с покоя в покой, и на улицю вышел, и домой ушол и постелю унёс. Потом утром выстали, царьской постели нет, царю доложили: «Постели нету». Он ска: «Мотрошилка это украл». Потом он сделал бал себи и собрал всих енералов и всих полковников, и всих арьхиреов, и арьхимандритов, и всих собрал на бал сиби. «Одинарец, поди, приведи старика и Мотрошилку». Ну, потом старик и Мотрошилка пришли к государю, Богу помолились, на вси стороны поклонились, царю поклон воздали. «Здрасвуй, надёжа, великый государь». — «Старик, — ска, — што, сынок-то у тебя воруэт?» Он ска: «Не воруэт, а привыкаэт». — «Чашку и скатереть у меня украл?» Он ска: «Нет, не украл, а взял». — «Трёх жеребцей украл?» Он скаже: «Не украл, а взял». — «Перину с-под царя и с-под царици украл?» — «Не украл, а взял. Вот, — скаже, — што он делаат: на скатерти ее, с чашки хлебаэ, на жеребцях катаэтця, а на перины спит». Он и скажет: — «Вот, господа енералы и вси, я, — говорит, — накинул на него три службы, и то, — ска, — его Бог прощаэ и великый государь, он вси исправил. Што нынь ему сделать?» Вси сказали, што царьско слово взад не ходи, простить надо. Он и скаже: «Бог прощаэт и великый государь, Мотрошилка, тебя». И Мотрошилка пошол домой. Архиерей один и скаже: «Просто, — говорит, — ворам воровать, как цари стали потакать». Он и кликне: «Мотрошилко, воротись-ка назад: можешь ли этому архиерею што сделать?» Он скаже: «Надёжа, великый государь, через неделю все будет готово». Шол на рынок, накупил всяких материй и шил сиби крылья и пошол ночью к этому архирею. Пришол, колотитця, архирей и пустил его. «Хто ты таковый есь?» — спрашиват. «Есь я ангел с небес: ваши, владыко, молитвы, вишь, доходны до Господа Бога. Господь боля не может слышать ваших молитв, послал меня за тобой». Ну архирей обрадовался, забегал. «Отче, — говорит, — к Господу с волосамы никак ити нельзя. Господь волос не любит». Обрадовался архиреюшко, забегал ножници искать. Потом он волосы у его обрил, у архирея этого. «Отче, — говорит, — надо мешок какой-нибудь, лететь ведь далёко-высоко, ты спугаэшься, не ровно на зень зглянешь, устрашишься, упадёшь на зень. Я как к Господу прилегло, как тебя потеряю?». Потом он взял в мешок клал и понёс его. Выздынул высоко в колокольню (колокольню, хоть, по-вашему). «Ну, — говорит, — отче, я стану тебя пихать к Господу, смотри не пёрни». Попихал, он и пёрнул. Он выдернул назад и говорит: «Ах ты, глинная дыра, душу в ад провела». Ну, и нацял его взад по ступеням ролгать (поволок). И потом он повесил на гвоздик в тую церьков к дверям; гвоздик щолнул к дверям и мешок повесил, гди царю ити к обедни, и дубинку клал тут. Ну и подписал на ворота: што «хто идёт мимо этого мешка, так штобы всякому по этому мешку три раз ударить; хто не ударит, то быди проклят тот». И потом хто идёт, всякый ударит. Идёт царь сам к обедни и смотрит на надпись на эту. «Ну, лакей, — говорит, — ударь три раз за меня и за себя». Потом: «Сними, — говорит, — мешок, стряхни», — говорит. Стряхнули, там выскоцил целовек. Царь и скаже: «Хто ты такой?» — «Есь, — говорит, — архирей». — «Какого цёрта архирей, у меня такого архирея в Европы нет. Налипай, — говорит, — лакей, его под жопу». Потом: «Ну, говорит, это Мотрошилка сделал». От обедни пришол домой царь. «Одинарец, сходи-ка за Мотрошилкой». Мотрошилко пришол, Богу помолился, на вси стороны поклонился, царю поклон опять воздал. «Здрасвуй, надёжа великый государь». — «Ну што, Мотрошилко, исполнил службу архирею?» Тот ска: «Исполнил, ваше царьско величесьво». Он его и наградил.
Объявления
