Русская старина
(сайт сказок)
«Исправление ленивой»
(Записали А.И. Исковяк, В.Г. Смолицкиц в c. Фоминки 29 июня 2001 г. Сообщила Н.С. Чеснокова, 1932 г.р)
Жили-были Иван и Улита. Иван домашними делами занимался, по хозяйству,
а Улита больше всё лежала только: ленивая была баба-то.
Вот Иван поехал оесной на свою полосу пахать. Вспахал, потом засеял. Улита в поле не бывала. И вот пришло время убирать урожай. Иван сходил, значит, на свою полосу, посмотрел - урожай созрел, пора убирать:
- Ну вот, давай, Улита, выходи зажинки делать. Зажинать пора.
Ну-от, проводил Улиту. Оставил ее там. Сам домой отправился. Улита до позднего вечера не являлась. Потом идёт. Пришла, значит. - Иван спрашиват:
- Ну, как, Улита, много ли нажала?
- Четыре четыря, пятый растопыря.
А раньше ведь все в десятки-т клали: десяток клали, верхним накрывали. Растопыривали, вернее, к верху этими срезами. «Ну, - он подумал, - четыре десятка, пятый растопырила».
На второй день опять Улита пошла. Опять приходит вечером. Опять:
- Ну как, Улита?
- Опять четыре четыря, пятый растопыря.
Ну, верит ей. На третий день уж он считает: «Уж там пора бы всё выжать. А она всё растопырила. А она все ещё ходит - жнет». И вот он решил проверить. Приходит. Смотрит: четыре снопа нажато, пятый растопырен, и она в холодке спит. Голову под снопы - и спит. Вот уж он тут не выдержал и решил ей проучить её. Принёс, пока она спала (а она целый день спит), принес лагунок. «Лагунок» — у нас раньше называли чугунно ведерко такое с дёгтем: колёса, оси мазать, колёса у телег надевались на оси и смазывались. Вот он её обстриг и дёгтем вымазал голову ей. Она не чувствовала, так и спала до позднего вечера.
Когда уж солнышко упёрлось ей в одно место, она встала, значит, схватилась за голову, небось почувствовала что-то не так - и руки-то в дёгте, и не поймёт, что с ней случилось. Дождала, так-то идти-то стыдно - светло, дождалась, когда уж смеркалось. Идёт. А он заперся кругом, Иван. Она стучится. Он:
- Кто там?
-Я!
- А кто ты?
- Да ты что, Иван, не узнал что ли? Это я!
- А кто ты?
- Да Улита!
- Не-ет, - поглядел в окно. - Моя Улита не брита. А ты, - дескать, - брита.
Так он ей и не открыл. Ну она со слезами уселась на завалинке. Ревёт. А в селе-то у них была церковь. И вот в эту ночь ехали разбойники церковь грабить. И оне наткнулись на эту Улиту. Да.
- Ты что, тётка, плачешь?
- Да вот так и так. Вот меня муж не пускает.
- Ну он почто тебя не пускает?
- Вот видишь, со мной что случилось?
- Ну, ладно; поедем с нами.
Поехали, значит. Церковь была где-то в середине села. Подъехали. И вот взомали запоры и её на колокольну присели:
- Вот сиди здесь и молчи. Ну, а мы пойдём тебе пряников принесём.
Ну вот, она сидит на колокольне, ждёт, когда ей пряники принесут, а оне обокрали, что им надо было, загрузились и уехали на тройке. Она сидит. Светать начало. А их всё нету.
А там, кто первый-то открывает, не знаю, пономарь или дьяк; там дьячок, дьяк и поп были, священник. Три. Вот пономарь идет открывать церковь. И он поднимается на колокольню, звонить собирается. Она уж слышит шаги и кричит:
- Идёте?
Его как громом ударило. Он оттуда вперекувырдашки! С лестницы-то. И к дьячку, нет, к дьякону:
- Там Пресвятая Богородица объявилась.
- Да ты что? Не может этого быть!
- Серьёзно, я тебе говорю. И спрашивала меня, дескать: «Идёте?» Ну вот, пойдём быстрее.
Вот оне подались. Стали подниматься. Опять туда. Она опять услышала. Опять:
-Идёте?
И этот в перекувьфдашки оттуда, кувырком - за попом. Вот пришли:
- Батюшка, там такое у нас. Пресвятая Богородица объявилась.
- Как объявилась?
- Да вот так вот. Вот спрашиват нас. Мы поднимаемся, а она спрашиват: «Идёте?»
А накануне-то дождик прошёл. Лужи везде были. А поп только хромовы сапоги сшил. Ему уж больно их жалко было: по лужам-то идти. Они его понесли в этих новых сапогах. Ну вот. Несут и туда поднимают. Она обратно услышила и опять:
-Идете?
Оне, уж тут их трое, оне уж осмелели:
-Идём.
Да-а.
- Несёте?
- Несём. - Оне несут попа-то. - Несём!
Перепугались, руки-то опустили. Она уже спрашивала, да уж это-от она спрашивала два раза их: «Идёте?» А тут уже: «Несёте?» Его и опустили, и он оттуд дует! И его уронили, и сами-то за ним следом!
Ну вот; а уж па улице рассветало. Народ уже стал просыпаться. К церкви начали собираться. К обедне. Обедню что ли гам с утра-то служат? Вот. А она сидит тама. О-о, а тут: «Пресвятая Богородица объявилась!». Ух! Все село нарядились. Все собрались, скружились (встали в кучку). Когда уж рассветало совсем-то, развиднелось, смотрют: да ведь это Улита, а не Богородица, на колокольне-то сидит.
Ну, вот (я уж конец-то…). Ивана пристыдили, что он её не пустил. Ну, вот, уговорили его. И он Улиту принял обратно. Бриту.
Объявления