[Поди туда, неведомо куда]

1. Был один богатый человек. У нево было два роботника — один башкир, а другой мещеряк. Мещеряк был бойкой, красивый, а башкир плохой какой-то, полоумной ли чо ле. Оне живут, рОбят.

Один раз мещеряк сидел на улице, а башкир мЁл ограду. К мещеряку вышла дочь хозяина и села рядом с ним. И говорит девка мещеряку: «ВозьмЁшь ли ты меня замуж? любишь ли? Если любишь, так я пойду за тебя замуж». Мещеряк отвечает: «Как не любить такую красивую девицу? Люблю», — говорит. «Любишь, так сегодня ночью поедем вместе. Возьми у моего отца пару лошадей, запрета и потом постучи мне в окно. Тогда мы и поедем с тобой».

Сговорились. Работник-башкир, который мел в ограде, слышал их разговор.

2. Мещеряк на радости пошел пировать. Напился, пришел пьяной. ЗапрЁг пару лошадей, изготовил все; потом зашел в избу, надеть хорошую одЁжу. Как он зашел в избу, тот, башкирин-то, и спрятал у него возжи. Надел мещеряк хорошую одежу, сел — поехал; раз ли, два ли лошадей ударил и поехал без возжей.

Башкир ждет, ждет, часа два, мещеряка нету. Потом пришли одне лошади, без мещеряка. Лошади увезли пьяного мещеряка, без возжей, куда-то и там выронили.

Тогда башкир взял возжи и поехал искать мещеряка. Нашел его в степи и стоптал совсем лошадями.

Потом пришел башкир домой; постучал в окно, где спала хозяйская дочь, и разбудил ее. Девка открыла окно и бросала свою одёжу; добро все бросала на повозку, а потом сама вышла. Сели и поехали вместе.

Ехали, ехали. Девка и спрашивает: «Што, — говорит, — ничево не говоришь?» Остановились; посмотрела она и видит, што это не мещеряк. «Как, — говорит, — так? я тебе ничево не говорила». Тот молчит. «Ну, — дочь сказала, — Бог, видно, так велел! Чево тут поделаешь?»

Ехали, ехали. Нет ни одной деревни. Наконец, попался им мост. За мостом деревня, а проехать туда нельзя: мост плохой.

Посылает она его квартиру искать. Прошел он через мост пешком, зашел в деревню. Квартир там нету. Живет там хан. Он спрашивает у хана: «Нет ли тут простой квартиры?» Хан сказал: «Вот, — гово­рит, — пятистенной дом, он простой: хочешь, так покупай». Башкир купил этот дом за сто рублей. Потом пошел за бабой, через мост: Приехал на квартиру и живет.

3. Живёт он значит. Хан и думает: «Што это? — говорит, — баба у мужика хорошая, а сам он плохой. Надо, — говорит, — взять бабу-ту». Поговорил с советниками (уазИр). Один советник сказал ему: «Вот, — говорит, — есь аУл (город ли, чево ли), там есь хан, а у хана есь дочь. Пускай он тебе привезёт эту дочь замуж. Она тоже красивая. Если он её привезет, так тебе не надо брать у нево бабы; а не привезет, так возьми у нево бабу».

Послал хан одного советника за башкиром. Башкир пришол к хану. Хан сказал ему, што «вот там у хана дочь есь, ташшы ево к нам: не ташшЫшь, так добро не будет тебе!» Башкир: «Ладно», — говорит.

Пришол домой. Баба его спрашивает: «Чево тебе приказал хан?» Башкир рассказал ей. Баба сказала ему, што «тАшшышь; я тебе бумагу напишу. Она будет сидеть в двухъэтажной избе, в окно смотреть; ты давай ей эту бумагу».

Пошел; пришел туда; показал ей эту бумагу, которую написала ему баба; та смотрела, читала и говорит башкиру: «Заходи сюда». Зашол, сел. Девка и говорит: «Вот тебе ключ; ты поди под сарай, отпирай; там повозка и пара лошадей, запрягай, а ключ сюда подавай: положим на место, а то отец узнат». Запрягли лошадей; сели, вместе поехали.

Девка эта училась вместе в одном училище с дочерью того хана; и когда учились, оне дали друг другу клятву, што — если одна сперва выйдет замуж, то обеим туда идти, в одно место, хоть, говорит, хо-рошой муж, хоть плохой.

Приехал домой. Первая баба и говорит ему: «Поди к хану, скажи ему: дочь того хана приехала сюда, да не пойдет к хану, а пойдет к тому, кто ее привез». Хан сказал: «Не придёт, так не придёт! чево поделать? пускай не придет».

4. Хан опять к советникам: што поделать? Один советник сказал ему: «Вот в таком-то месте, за такой-то рекой, есть 6 штук золото-головых зайцев (куЯн алтын-баштЫ); они такие дурные, што сами кончАт башкира, если увидят: пусть он принесёт их сюда». Так со­ветовал. Послал хан одново советника звать башкира. Позвали; он пришол. «В таком-то месте есь такие-то зайцы... Не приташшышь, добро не будет тебе».

Пришол домой, плачет. Баба спрашивает: «Как? — говорит. — Чево приказал хан?» Не может говорить, плачет, плачет. Баба говорит: «От­дыхай маленько, потом скажешь». Спал; потом встал. Баба спрашивала...

«Ну, — говорит, — запишу бумагу, потом дам тебе кОшму (кииз) белую, новую, чистую — никакой приметы нет. Когда через реку пере­ходить будешь, тогда к подошве в сарык клади эту бумагу, а то утонешь. А как придёшь на место, эту кошму клади; сам зайцам не показывайся. Через час смотри».

Он перешол реку, разостлал кошму; лежал час; потом смотрел: на кошме лежат шесть зайцев. Взял их с кошмы, потом кошму взял и пошол домой. Через реку перешол, опустил их всех на дорогу: онн сами идут, играют, которой вперед идет, которой сзади идет.

Пришол в деревню, принес зайцев в свою Избу, оставил их там, а сам пошол к хану, сказал ему: «Зайцы у того останутся, кто их приташшыл, а к зам, — говорит, — не пойдут». — «Ну, не придут так не придут. Аида домой!» Башкир ушол домой.

5. Хан опять советуется: «Надо как-нибудь взять ево бабу». Один советник говорит: «Вот в таком-то месте есь море (денгиз); на этом море есь дракон (аждаhа); пусть он этого дракона приташшит сюда».

Послал за ним. Башкир пришол. «Вот так и так... Не приташшышь, добра не будет вам!» Башкир пошол домой, плачет. «Отдыхай, потом скажешь». Спал; потом встал. «Чево сказал хан?» — «Вот в таком-то месте есь дракон...» Опять плачет.

«Вот, — говорит, — бумагу напишу тебе, дам пешнЮ (hэймЕн). Эту бумагу, — говорит, — держи в руке; как дойдёшь до нево, пешнёй коли прямо; как колешь, — говорит, — садись на нево верхом, бей хлЫсти­ком».

Как сказала, так и сделал. Ударил пешнёй, сел верхом; как ударил хлыстиком, тот так и поехал прямо. Приехал верхом на звере в свою деревню, заехал прямо в ограду к хану. А зверь больно большой; половину деревни изломал зверь, как пришол. Кричит башкир хану: «Приказал, — говорит, — дракона ташшить, я ташшыл, бери!» — говорит. Хаи кричит: «Не ташшы, не надо! отпусти!» — «Сам, — говорит, — велел, а теперь: отпусти! Так нельзя маять человека! Прими присягу, — говорит, — што больше не пошлешь некуда!»

Хан не принимает присяги: «Без присяги, — говорит, — не буду посылать». Потом принял присягу. Тогда башкир отпустил зверя, сам пошол домой.

6. Хан опять думает: «Одну присягу нарушу, ничего не будет!» Опять советуется.

Выкопал яму глубины 40 сажен, набросали туда дров, налили керосину. Послал хан за башкиром. Тот пришол: «Чево прикажите?» — «Вот што прикажем: у меня отец живёт на том свете (анауданъела): иди к нему, узнай, как живёт, здоров ли? Придёшь, так скажи мне». — «Ладно», — говорит башкир. Пошол домой, рассказал бабе.

Баба говорит: «Иди. Дам я тебе колотушку (сокОш) и железную лопатку. Будешь ими копать землю и ляжешь мимо ямы, пока они сожгут дрова и керосин... Вот тебе золотая чашка, — говорит, — придЁшь, так отдай ее хану; скажи: отец подарил, тебя, говори, в гости звал. Потом дала ешо серебряную чашку: это, мол, мать подарила. Шипко, мол, хают тебя, што „не придЁт мой сын," мол. Так скажи».

Пошол, значит. В яму толкнул его хан, зажог дрова и керосин. Сгорело там все. Через две недели хан пошол к ево бабе: «Аида ко мне: твой мужик сгорел, кончАл». — «Как сгорел? Ты e в o посылал на тот свет к отцу; он придет! Буду ждать еще». — «Ну, жди! Приду потом, возьму замуж».

Три недели прошло. Опять хан пришол: «Аида ко мне! Сколько время прошло, он не пришол! не придет больше!»

На двадцать семой день опять пришол к бабе: «Аида ко мне! Всё равно, — говорит, — не придет!» — «Еще три дня осталось. Месяц кон­чится, тогда, — говорит, — пойду замуж».

Месяц прошол. Башкир пришол, пошол прямо к хану. «Вот, — говорит, — эту чашку тебе отец подарил. Эту чашку тебе мать подарила. Ругают тебя шипко, зачем ты сам не пришол!»

7. Хан говорит: «Я пойду, узнаю: здоров ли, как живет. Ты видел, я не видел!.. Копай, — говорит ему, — яму». Башкир нанимал яму копать 40 сажень глубоко; сто сажен дров готовил, сколько пудов карасину готовил. Сказал хану: «Аида, иди!» Хан пошол к 'отцу. Тот бросил за ним дров и керосину, зажог. Хан сгорел.

Башкир остался, живет. Ханом сделался сам.

 

 


...назад              далее...