Русская старина

Водяная девица

1. Был старик со старухой. У них было три парня. Жили богато. Два парня женились, а третий парень остался холостым. Старик умер, а он всё холостой. Братья стали обиждать холостого брата; ему хочется жениться, а они его не женят.

Один раз холостой брат пошол на озеро. Гуляет по берегу, увидел кого-то вдали и пошол на него. Подошол ближе, видит: сидит девка до грудей в воде. «Ты кто?» — спрашивает парень. Она сказала: «Я сыУ-кызЫ» (водяная девка). «Ты пойдёшь за меня замуж?» — «А у тебя кто есь? брат есь, отец есь?» Молодец сказал. «У тебя брат богатой, а я бедная. Как я пойду за тебя? Мне стыдно итти». А девка сама бАская. Поговорили так сколько время, сговорились.

Молодец сходил домой, притасшил ей одёжу женскую. Та оделась и пошла с ним домой.

Пришли. Живут. Свекровка хвалит девку: «Какая она бойкая! У нас 10 коров — она сейчас подоит, а раньше сноха у нас была — ух плохо работала... За какую работу не возьмется, все хорошо!»

2. Пошла эта молодая сноха однажды доить коров. А у нея была одёжа из лягушечьей кожуры. Пошла она доить, повесила эту одежу на гвоздь. Мужик взял эту одёжу и бросил на огонь. Сгорела одежа, только маленько осталось, — пришла эта девка: «Эх, ты, чево ты наделал!» — осердилась она. Как встряхнулась, и полетела. Мужик заревел.

3. Плохо стало жить мужику. Думал, думал он и надумал: надо итти искать жену. Наготовил себе много провианту и пошол. Идёт, идёт всё в одну сторону, на юг (кыблА). Шипко много дней прошол, много рек прошол, и урАльныя места. Всё идет дальше. Вся одёжа у нево износилась; нашол он однажды старую кошму от коша, сшил из нея себе одёжу — шубу и шляпу; опять пошол.

Идёт и видит: далеко-далеко дом, как напёрсток, и дым, как леска. )* Пошол туда. А провиант у него уже весь вышол. Подошол к дому, отворил дверь, затворил ее за собой и здоровается: «Бабушка, здраствуй!» Та спросила: «Откуда ты?» — «У меня баба убежала... Я голоден шипко; дай мне чево-нибудь поесь, кусочик какой». — «Молодец, у меня у самой мало, я сама голодом». Собрала ему черствые куски, дала простокИши. Он поел и опять пошол своей дорогой.

4. Идёт; опять увидел далеко-далеко дом — как напёрсток, дым как леска. Пришол туда, зашол; отворил дверь, там бабушка сидит. «Накорми меня, пожалуста; я бабу свою потерял, ишшу». — «А, я, — говорит, — знаю ее; она дочь моей старшей сестры. Придешь ты к ней во двор, так не пройти: всё заперто на запор. Вот я тебе дам ключ, ты брось его на крышу ограды».

5. Он взял ключ. Пришол туда; нашол дом. Как бросил ключ на крышу ограды, так дверь отворилась. Вышла бабушка и говорит: «Аида в избу... Зачем пришол?» (Она знахарка, знает, а все-таки спрашивает). «Вот у меня баба убежала». — «О, это моя дочь!» — «Как, — говорит, — теперь ее достать?» — «Вот ты мой зять, зачем ты ее сердил? Она сейчас придет сюда, тебя уьбёт!»

Бабушка его встряхнула, и он сделался маленький, как иголка. Она заткнула его в мох. Он всё видит, што-што иголка. Видит: пришло 9 гусей, встряхнулись, стали девками и нюхают. И говорят: «Кто здесь есть?» Сами сердятся. «Я ево сейчас убью!» Эта бабушка говорит: «Нет, не надо убивать! Помиритесь, лучше будет!» И подружкам сказала эта бабушка: «Уговаривайте ее». Те уговаривают. Она согласилась.

Бабушка говорит: «Принимай присягу, а то обманешь!» Та присягу приняла: «Не убью». Тогда бабушка иголку вытасшила, встряхнула, и стал человек — плохой шипко: свороблИвой, грязной.

6. «Я не буду спать с ним». Послала себе другую постелю, и легли на разных постелях. А тот страшно сарАпается, зудит голова шипко, хворой стал.

Как он уснул, эта девка пришла, положила ево на хлебную лопату, соннова, и бросила ево прямо в огонь (а печь уже затоплена). И сгорел он там, кончАлся; осталась одна зола. Она эту золу смела, на чистой платок склала, потом встряхнула — и опять человек стал. Положила ево опять на постель. А он чистой стал, много получше, и волоса у нево выросли.

На другой день утром встали; бабушка и спрашивает его: «Ты сегодня что видел во сне?» — «Ох, как меня сёдни беспокоили! В огонь бросали, мЯли, на тряпицу клали, привязывали, потом опять трясли». Всё он помнит, только во сне. Стали жить вместе.

7. «Поедем, — говорит, — домой». — «Я ишо не пойду, а ты иди домой. Ежли у тебя на дороге не хватит хлеба, то возьми вот этот мешок, тряхни — и будут деньги; только ты ничего не покупай, кроме хлеба!»

Пошол он. Идёт, идёт. И видит: далеко-далеко дом, как напёрсток, и. дым, как леска. Заходит. Там сидят старик со старухой. Кричит: «Хозяин дома?» — «ДОма». Вышел старик: «Ты кто?» Он сказал: «Продай всё строение». — «Продам. Три короба золотых денег полны клади, я продам». Встряхнул мешок, — полон короб денег. Так и другой, и третей. Три короба наполнил. Старик со старухой запрегли лошадь, ушли: «Нам, — говорит, — будет». Стал хозяином, и жить стал тут; живёт, домой нейдет.

Ево баба узнала об этом. Пришла и говорит: «Што ты делаешь?» Все строение сожгла в. пять минут. Остался один мужик. «Зачем ты меня не послушал? На первой раз прощаю, а другой раз не прощу!»

8. Поехали вместе домой. Пришли на то место: «Где наша деревня? Ровно земля наша, а деревня где?» Кричали, кричали — никого нет. Зашли в землянку, видят: сидит старик со старухой, походят на его брата и на его мать. «Здраствуй, братец!» Тот ничего не понимает, не слышит и не видит; и мать тоже. Шипко стары стали они. Сказал бабе: «Вот мой дядя и мать сидят, ничево не слышат».

Все именье сбросала в огонь, в чувАл; потом брата и мать туда же бросила. Как мужика своего прежде, так и их; золу от них взяла в тряпку, встряхнула, — и стал опять здоровой, как 17-летний молодец.

Жить стали хорошо, богато.

*)Обычная сказочная формула об отдаленном жилище.

...назад              далее...