Пастух

Вот пастух стерег стадо. Вот так уж он в жилейки играл хорошо! Стерягеть и играеть. У него коровы пляшуть. Идуть коровы худыя по дворам. Вот там собираюцца и говорять:

— Вот он их ни кормя — давайтя за ним подглядим. Вот поп и пошел за ним. Сел в кусты, в терняк, и глядить. Как заиграл он на жалейки, как пойдеть поп плясать по кустам, а тернйк коловатый — все бока подрал и всю гриву свою ободрал! Прибегае он без памяти домой. Жана спрашивае:

— Што сделалась с тобой?

— Ох, жана, поди-ка, погдяди-ка!

— Ды што так?

— Гляди-ка-ся, што делае Иван.

Та жина себе по кустам плясала — всю платье себе порвала. Пришли — оба лежать. Все в крове и оборваныи. Приходить их работник и перпугался: што такой, поп с попадьей подралси! Побежи, да дьякону и скажи. Дьякон прибежал, спрашивае:

— Батюшка, што с тобой?

— Побежите вы сами, поглядите — то же сделаецца с вами. Тут дьякон глядить, што поп буровить, говорить:

— Ты, должно, батюшка, в горячки?

— Гляди своей очея — табе будеть горячея!

Попадья ляжитъ, говорить:

— Ты, поп, скажи, ни так.

— А ты ляжи, язык привяжи!

— Што-то у вас потайное? — дьякон спрашивае у матушки.

— Ничаво, отец дьякон, не потайная, а все веселая. Мы плясали, веселились, пока с ног не свалились!

— А иде?

— У Самоска в тернике.

Тот дьякан глядить, што попадья говорить.

— Да я никому ни скажу, пойду и сам погляжу! Кык зыграл пастух у жилейки — некогда ему там глядеть: надо плясать ни робеть! До тех пор плясал, пока гриву расчасал. До тех пор гнал, пока все бока ободрал.

— Ох, — приходя к папу, — довел до горя жану мою! До чаво до горя довел, я ведь сам исплячил, до чаво жане лячить. У мене семиро дитей. И сам ляжу пьяной сам третей. Через ково я хлеб добывал, и тот бока ободрал!

— Теперь нечаво говорить, — жана говорить, — когда кулеш не с чево сварить. Теперь нам людей ни догнать, голодною смертью помирать.

И их похоронили. Затем теперь дела конец.

 

 


...назад              далее...