Русская старина
(сайт сказок)
«Микула-шут»
1. Микула-шут поехал на пАшню. Пашет Микула-шут пАшню; едет сняшшенник дорОгой; увидал, што Микула-шут пашет. «Бох пОмочь тебе!» — «Добро жАловать!» — «Как же ты, Микула-шут, срОду не пахал, а теперь вЫехал пахать?» А Микула-шут на то сказал: «Добрые люди поехали сеять, и на меня доброй ум напахнУл, и я поехал пахать; напашУ, буду сеять». — «Так вот што, Микула-шут, загни-ко мне зипУнчик , — говорит, — у меня зипунА нету: дош подёт, а зипуна нет!»
Микула сказал, што «я бАло (на котором полозья гнут) забыл дОма; ты попашИ наместо меня, а я съезжу на твоёй лошадке; да я и пешком могу сходить; пушАй лошадь твоя здесь похОдит!.. Вот што, батько, ты одЕжду-ту сними: я твою одежду надену, а ты моЮ, а то поедут мужики, скажут, што поп пашет; неловко!» — говорит. Свяшшенник лОпоть худую надел, а с себя хорошую одЕжду отдал.
2. Приходит Микула-шут к матке и говорит: «Матка, давай тысчу рублей денег! затем свяшшенник отдал мне свою одежду, што мы дом скупИли хорОшой». Матка и говорит, што «тысчи рублей у нас нету; 9 сот есь, а одной сотни нету». — «Он велел у дьякона занять сотню». Матка живо побежала к дьякону, сотню рублей занялА и подалА ему денег тысчу рублей. Он пал в лес и лежит, нендЁт к попу; а одежду поповскую оставил дОма.
Поп, видно, пахАл, пахал: «ШтО он, сукин сын, долго? штобы он там мАтку не обманул? надо ехать мне домой!» Приезжает свяшшенник домой и говорит: «Матка, ты Микулу-шута не видала?» — «ШтО ты батько? — говорит, — я отдалА ему тысчу рублей денег! вы дом скупИли», — говорит. Он обратИлся нА поле, свяшшенник, Микулу-шута искать.
3. Микула-шут надел на себя сарафан, подвязАлся по-дЕвечьи и пашет. Подъезжает он (поп) к девИце и здорОватца: «Здраствуёшь, Микулишна!» — «Здраствуёшь, батько!» — говорит. «Я, — говорит, — поехал твоёва брата искать!» — «А я, — говорит, — принеслА ему хлеба, да лошадь даром стоИт, а ево нет!» Поп и говорит: «Микулишна, ты лошадь брось тута! он придёт, так вспАшет, а ты иди ко мне: хоть депьги-те эте немнОжко заживи!»
Микулишна сказала: «Я, батько, рада мЕсту: я с гОлоду пропАла — с им живу!... Так нужно, бАтько, лошадь вЫпрекчи: хто ево знАет, скоро не скОро он приедет? пушай лошадь хоть ес, ходит!» Привозит Микулишну домой, сказал попадье, што «не нашол Микулу самовО, а вот привёз ево сестру: пушай хоть поживёт, деньги у нас заживёт котОры!»
4. Он [Микула] жил дОлго, сознакомился — у попа было три дочери, — потихоньку наладил имЯ ..... То поп говорит матке: «Што-то у нас, матка, дочери сЫты стали шИпко! Не Микула ли сам живёт ето у нас?» Попадья говорит: «Как мы ево узнАем?» — «Истопить нужно баню». ПосылАл своих дочерей с ею в бане, с Микулишной. Дочери приходят. «Не Микула ли есь?» — «ШтО вы думайте? што мы девки, тО и она девка!» Поп ответил: «ТупАй, матка, с ей самА! лучше узнаешь». Во второй раз он нейдёт: «У меня, — говорит, — голова заболела, я и так угорела!» — «На будушшей день истОпим баню, — говорит, — пойдёшь?» — «Пойду»...
5. Тогда купечество наслЫшались, што у попа девки этаки сЫты, хорОши, приехали сватать поповских дочерей. Всех трех девИц подводИли, а купцы сказали...: «Не возьмЁм не котору». А поп сказал: «Есь у меня девушка хорошая, чистинькая, Микулишна...» — «ВедИ Микулишну!» Микулишна приходит... Согласились купцы взять её. Батько тем же разом повенчал; купцы повезли её домой.
6. Привезли её домой, посадили; посидели, потом дрУжки повели её на подклЕт (в спальну). Лёг Микула шут с женихом и говорит: «Ох, жених, у меня брюхо заболело». Микула-шут ушшУпал у жениха в кармане бумажник: «Это, — говорит, — што у тебя?» — «Деньги». Микулишна отвечает: «Да-ко мне, — говорит, — сто рублей, не отвалИт ли у меня от сердца?» Жених вынимает деньги, сто рублей, отдает Микулишне. «МИлой мой женишОк, от серца отвАливат! нет ли ишо?.. От серца меня отвалИло хорошо, дак на ...... меня мАнит, а терпеть я не могУ!» ..... близко нету; а жених говорит, што «вездЕ зАперто».
Микулишна ответила: «Окно отворяетца; ты меня на холстУ спустИ, я ........., ты меня опять и затЯнешь!» Только Микула спустился, — тут лежит козёл. Он привязал ево за рога и говорит, што «я готОва, ташшЫ меня!» Жених приташшЫл козла. «Што такое? оввернулась моя невеста козлухой ! Вот беда! Куды жо теперь я?» А Микула был таков (ушол).
7. Жених на кровать, и козёл прыгнул также к ему на кровАть. Жених начал бегать по избе, козел спрыгнул с кровати, бЕгат также по избе, бЕгат и ревет. То он закричЕл несчАдно своих дружек. Дружки приходят: «Што тут сделалось?» — «Вот у меня невеста оввернулась козлухой». Невесту лупИли дружки несчАдно; только с козлухи шерсь летит, как оне понюжАют: «ОввернЁшша!» До тово стегАли — козлуху убили. Купец приказал её вывезти на назем, зарыть.
8. ПоутрУ Микула-шут приходит к попу сам. (Срядился в мужицкую одежду). Микула-шут с попом поздорОвался, а поп и зделался рад, што Микула пришол к ему. «Ну, как, Микула-шут? тЫсчу рублей ты у мАтки взял, отдай мне деньги!» Микула-шут на то сказал: «Я слыхал будто ты сестру Отдал за купеческова сына; съездим жениха посмотрим, потом я тебе деньги отдам!» Запрегли лошадь, приезжают к купцу. ПопА 'стрЕтили, посадили за стол, начАли потчивать. «ПОтчиванье мне, — сказал Микула, — не нужнО! покажите жениха и невесту!» Купец объясняет брату Микуле, што «што-то молодЫ не здоровы». — «Я не хочу слушать; всё-таки придти не на долго время можно!»
Свяшшеннику сказали оне, што «невеста оввернулась козлухой, мы её убили». Наконец и ему сказали. «Богатые купцы людей бьют!... Тебе, поп, не отдам деньги, а на них прОзьбу напишу, што мою сестру убили!» Купец сказал: «Микула-шут, возьми с меня двести рублей, только прозьбу не пиши! еЁ уж теперь не воротишь!» (Вот он какой зипун'ом загибает!). Поп сказал: «И я с тебя не возьму тысчу рублей; не калЯкай нигде!» Микула-шут на ето был согластен; получил с купца ешо двести рублей, потом отправился домой.
9. Приходит домой; пошол в поле, розыскАл свою лошадь, убил и зАдрал её (кожу с неё слупИл): нЕчево работать на ей. Потом он пошол, поташшыл свою кожу на ярманку продавать. Дело к нОче. Идёт башкИрец на ярманку и говорит: «МикУлка, возьми меня на ярманку: моя фатЕра нету!» Заходят оне в такой пустой дом: никовО в домУ нету. БашкИрец лёг нА печь, а Микула-шут лег на полати, а кожу бросил середь пОлу. Купец приезжает и говорит: «Ах, што-то душечки долго нету!» Вдруг к ему купчиха являетца. Купец сказал: у нас с тобой всяко, душечка, бывало; ........... ........... Башкирец говорит: «МикУлка, у тебя собака кожа кончАт!» Микула-шут громко скричал: «ЦЫма ! .. .....отсюда!» Купец испугался и купчиха; выбежали оба нагие, сели на карЕту и уехали; а одежду оставили тут.
10. Поутру [Микула] башкирца проводил на базар, а сам надел купеческую одежду и пошол на рынок, и кожу понес. Идёт мимо купеческова дому; купец высылает лакея: «Поди, — говорит, — спроси, лакей, — одежда моя на ем, — где он взял?» Лакею ответил Микула-Цгут: «Я взял ету одежду в трахтире». Купец дал ему сто рублей денег: «Пушай он ету одежду оставит, где взял, а сто рублей вот ему нагрАды!» То он ету одежду сбросил, надел бАрошнину одежду. В бАрошниной одежде идёт. Бароня увидАла, што в одежде в её идёт, высылала лакейку. Лакейка подходит и говорит: «Умница, где ты ету одежду взялА?» — «В трахтире». Бароня подает ей сто рублей денег: «Подай ей: где она взялА, пушай там и оставит, пушай не с кем не толкует бОльше!»
11. Составилось у ево денег 1600 рублей; потом он свою кОжу продал за рупь. Приходит в свое селЕнье домой. СобрАлся сход, советуют об хороших делАх. Он приходит на сходку. «Об чем больше советуйте? также я с вами посоветую. Вот я заколол свою лошадь, продал кожу за 1600 рублей. Не верите, сошшитайте мои деньги! знайте, што мне денег взять негде». То он вЫложил свои деньги; сошшитали, у нево действительно 1600 рублей. То народ разошлИсь, пошли своих лошадей колоть — продавать кожи. КОней всех приколОли, по одной лошадЁнке оставили (возА наколОли котОры богАты мужикИ); привозят много возов этих кож, а кожи не по чЁм, не берут. Кое-как рассовАли эти кОжи — хто по рублю, хто пО два. «Вот он штО подлец и сделал! Поедемте, ребята, домой, поймАм ево, убьём за ето, што он нас обманУл!»
12. То приехали домой. Он идет по озеру. Они прибежали артелью, схватили ево, завязали в рогожу. «Ребята, пойдём, пообедаем, возьмём пЕшню, лопАтку, сделаем прОлупь, утопим ево в озере!» То покУлъ оне завтракали, а по озеру купец ехал, арендатор, которой держал ето озеро. Купец увидел, што куча такА лежит: «Кучер, адА приворачивай к етой куче ближе!» Купец подъехал. «Хто тут такой?» А он скричЕл: «В окунИно царство меня садят царить, а я царить не умею!» А купец говорит: «Я царить умею». — «Развяжи меня, сечас тебя в цари посАдят!» Купец Микулу-шута развязал, а он купца завязал; еял в повозку и сказал: «Кучер, пошОл!» То прибегают мужики, выдАлбливают большую прОлубь и спустили купцА в окунйно царство.
13. Мужики приходят домой, сходку собрАли, советуют: где лошадей взять подешевле? Микула-шут тут едет на тройке лошадЯх — лошади воронЫе — в повОзке. Микулу-шута увидели и закричели народ ево: «Остановись, Микула-шут! посоветуй с нами!» Он подъехал к сходке. «Мы думали, што ты, Микула-шут, потонул, а ты, видно, жить хочешь. Где ты таких лошадей взял?» — «Ох вы, чудаки эдаки! там есь буры и коуры и каких нАдо: табунЫ ходят целые! Я только скричел, подбежАли ко мне тройка лошадей, я вот запрЁг и езжу». — «Микула-шут, нельзя ли как нам?» — «АйдАте, прОлуби долбите всяк себе пошире, штобы провести кОней побольше!» То оне надолбили прОлуби широкие. Скричел Микула-шут: «Кричите, кому каких надо, такие и подбегут — кому бурых, кому коурых!» Сколько ле было в селенье мужиков, все враз пАли. Тогда сказал кучеру: «ПошОл!» Поехали вперёд. Проехали версты три; тогда он сказал кучеру: «Кучер, стой! теперь я пойду пешкОм! кОней мне не надо!» (Сам вон настряпал што!).
14. ЖОны их сказали: «Што-то наших мужьЁв долго нет?... Да ведь ешо подерутца там об кОнях-то: получше заглЯнецца; зависные !» — говорит. У которова пузырь лОпнет, тот и выплывет назадь. Бабы подбегут: «Мой кончАлся!» Так и не могли не одновО живОва выплыть назадь; и кОней нет — все кОнчились.
15. То бабы ихи сказали: «Мы ево, подлецА, поймаем, мы ево валькАми убьЁм!» Увидали Микулу-шута, побежАли ево ловить; поймали ево в лесу, привязали ево к берёзе, а бить имЯ нЕчем. Пошли оне домой за валькАми. Только ушли от ево домой, а из другова селения идёт молодец мимо ево. «Што ты, дядюшка, привЯзан?» — «В этом селеньи невест много, а женихов нет; хОчут меня женить, а мне не хОчецца женицца!» Молодец был холостой, ему женицца надо. «Ах, бы мне женицца!» — «Давай, тебе сейчас невест много наведут, только выбирай! Давай, отвязывай меня!» Молодец ево отвязАл. Микула живо ево привязАл крепко, штобы молодец не мог отвязАцца. Сам отпрАвился в путь от ево. А бабы прибежали, приташшЫли — хто валёк, хто стяжок; давай ево жарить, а он кричит: «Вы меня женИте!» — «Мы тебя, подлецА жЕним!» Молодца етова убили, наташшЫли досОк, гроб ему сколотили, а в землю не зарЫли: «Будем ...........», — говорит.
16. Потом он молодца из гробу выташшыл, сам лёг, пробил дыру и взял себе жигАло .......................................................................... Тогда она испугАцца, бежать от гробу. Не стали к ему ходить уж: он их всех перепугАл. Потом он идёт по селЕнью, — оне ево скричЕли к себе добровольно; сказали ему: «Микула-шут, ходи к нам ..............»
Объявления
