«Новая изба и черемисин»

1. По черемИсскому поверью, в избе жить нельзя без свящЕнья Ихнова попа. Задумал черемИсин освятИть свою избу новую — произвести черемИсской обряд. А в етой деревне стоЯло две роты солдат. Черемисин по свОему обряду приводит своёва свяшшЕнника к избе. Свяшшеник ему говорит, што «надо заколотИть окошки нАглухо, штобы было в ней темнО, наслать в избе солОмы (за неименьем половикОв); а зАвтре вечером стемнЯтца — произведем этот обряд!»

2. А в это врЕмё востроУмой солдатик стоял тУта с имЯ. «ПогодИ, я над имЯ подшучУ штУку!» Коhда оне приготовляютца к вЕчеру, солдат в свободнее время своё зашол в ету в Ызбу. А была у печИ на середе западнЯ, пОдпол был глубокой, так што в сажЕнь. Солдат вЫнял западнЮ, бросил на полати иё, полОжил кресь-нАкресь палочки, hде западня была, закрыл соломой и сам ушОл. У солдата квартЕра была рядом с этой избОй.

3. Идёт большая толпА черемИс и Ихной поп. Поп говорит хозЯину: «Я буду ходить в избЕ, запрУ дверь нАглухо; а ты на улиц(с)е, хозЯин, и подходИ к кАждому Углу, спрашивай Углу: „ХтО там ходит?" А я буду тебе отвечать: „ПрорОк ходит хлЕбом-сОлём!" Потом к другому Углу: „ХтО там ходит?"... прог<оворю> ... К третьему углу»...

Коhда пошОл он к четвертому [углу], хозяин с улицы спрАшиват: «ХтО там хОдит?» А в то время поп упал в западню, в пОдпол улетел. Хозяин спрашиват с улицы: «ХтО там хОдит?» Поп сказал: «Чёрт хОдит!» Он осердился, упал дак; выхОдит на улицу, огнЕвался поп на его.

4. Черемиса признавАли раньше, будто бы шайтАн хОдит. А солдат про ето знал, што оне будут шайтАна гонЯть пАлками. СобралОсь черемис очень мноhо, берут большие пАлки и в конЮшнях и в амбарах бьют по стенАм — Ишшут шантАна. Веники были приготовлены, и все их охлестАли.

Солдат в ето время у одновО черемИсина укрАл кОжу козлиную; онА была снята и с бородой совсем и с рогами. Он напЯлил кожу на себя; налИл небольшую бутЫлочку карасИну и [взял] спички в карман. Отбежал от деревни недалЁко, попрЫгиват. Черемиса увидали: «Вон шайтан! шайтАн!» ТолпОй бежать за им. Мноhо их; окрУживают солдата. Солдат в ето врЕмя — не видно ево рыло под кожой козлиной — набрАл в рот карасИну, вытасшил из коробки три спички (штобы Ярче горели), брызнул карасин на эте спички; карасИн на воздухе сдЕлался плАмём. Оне етова шИпко испугались — и бежАть начать.

5. Солдат скрылся в мЕлкую рОсчу, снял всё с себя, отправился в квартЕру. ЗахОдит вечеркОм в толпУ черемИс; толпа черемис разговаривают: «Как бы вЫжить етова шайтАна?» Солдат им говорит: «Какой ето шайтан? ето мАлинькой! есть шайтАны больше етова».

А солдат был... На Ихной родине были верблюдА. «Погоди, брат! — думат солдат. — Я рОлю сыграю над вам!..» «А сколько вы мне дадИте — вЫжить шайтАна етова?» — «Пятьдесят рублей дадим». — «А ежли весной большой к вам придет, за тово сколько?» — «А мы большОва ешо и не видали, ценЫ не знам, сколько стОит». — «А вот погодИте: весна будет, так из Самарской губернии придет».

6. Черемиса так зиму и живУт — не видят ево, не большОва и не мАлинькова. Солдат написал домой письмо: «ШтОбы не стало, вЫшлите мне верблЮжью шкУру: снять иЁ, штобы была головА и уши, и хвое, и нОги, и лапы, и всё штОбы было тут». Солдату действительно и вЫслали верблюжью шкуру; она ему стоила не дёшево — рублей 30 с пересылкой.

Солдату шкуру прислАли. Он стал придУмывать... Сделалась уже весна, теплО. Подговорил себе товАрисча: «Давай, брат, деньги станет наживать!» — «Да когда?» — «В слобОднё время». Пошли, взяли с собой шкуру, набили иЁ тУго солОмой — в ноги и в гОлову, везде; как есь верблюд. (А черемиса срОду не видали их). И утасшЫли ево на то место, hде у черемИсов бывает празник, в рОсчу на лугАх; заклАли ево там чашшОй, положИли, штобы не мох нехтО найти.

Коhда прихОдит ето врЕмя, черемИсской празник, — а салдаты на Ете дни отпросились у командЕра на вольную работу; солдаты приходят в рОсчу, берУт етово верблюдА, пристрОили ево нА ноги на лугУ, поставили к рЫлу дОлгую жердь, на жердЕ вверхУ сдЕлали кольцо, кудЫ продёрнуть шнур. Один конец шнУра привязал к верблюдУ за нОздрю и продёрнули на верхУ в кольцо, наклАли хвоИ тут и чашшЫ сырОй, штобы не видать было их черемИсам.

7. ЧеремИса, большАя масса, с мясом едут на лугА. В ето время один солдатик по рОсче пробежал к ним, а другой остался там в ямке под хвоЁй. Которой убежал в росчу, он сказал тавАрисчу: «Я остановлю черемис, а ты за верЁвочку дЕрьгай, штобы у верблюдА голова была пниз и вверх — ходила на шнуркЕ». Солдатик выбегАт из росчи, кричит черемисам: «Стойте, ребята, не ездите!» — «А штО не ездить?» — «У нас трёх солдат съел! Один [солдат] тут ишо остался; не знаю — жив, нет. Вот я вам раньше сказывал, што большой шайтан придЁт!»

Оне действительно срОду не видали их [верблюдов], и так все и подУмали, што и действительно большой шайтан пришол. «Так как жо, солдат, это дело-то будет у нас?» — «Это, господа, не 50 рублей стОит, а 300 рублей. Он как у вас с голодУхи-то заберЁтца в деревню к вам, — а мы с рУжьями, да и марш в другую деревню; а вы тут и оставайтесь: он вас всех и переест!»

Живо черемиса боhатые вынимают деньги: «НА, брат солдат, дЕньги, только уведИ ево!» Солдат говорит: «Куды я ево поведу? уж ежли в такОм случАе зарубить ево?» Один бойкой черемисин: «Позвольте вам сказать: у меня с собой винтовка, и зарЯжена пулей — я ево застрЕлю». Солдат говорит: «Давай, стреляй! деньги назать возьми!» Раз стрЕлил и два. А салдат в яме подерьгиват шнуркОм, — верблюд головой вниз и вверх. А которой солдат стоит с черемисами, говорит, што «сейчас прибежит сюда!» — «Разе, солдат, ево пУля не берёт? — «ЧуднЫе вы! да 'де жо шайтАна пуля возьмёт?!»

8. Черемиса вЫдали ему все деньги и говорят все: «Отнеси эту загогулину на Самарску губернию!» Солдат говорит: «ШтО вам, увести ево в лес или употребить ево на месте?» Черемиса говорят: «Если смОжосся, заруби и сожги!»

Солдат бежит к таварисчу своЁму, которой сидел там в яме: «Вали ево, тавАришш, нА бок!» Таваришш свалИл ево нА бок; будто бьют ево топором. А черемиса на ево глядят. Солдаты свалили верблюдА, бегают бегОм, кладут дров под невО, начинАют жечь. КожА начала гореть пЫлко, с соломой набИтая.

Солдат замахал сюда, што «поезжайте сюда!» Черемиса подъезжают. Одна осталась зола да пЕпел. БерУт черемиса эту пыль, всю розбрасывают по сторонАм. ПошлО у них тут гулЯнье. Черемиса салдат наградили сверхь Онова.

9. Враз тут у них один заболел (у черемис). Солдат спрашиват: «ШтО ето с ним случилось?» — «Што-то заболел! А года три назать была чума у нас, и вот болело у их семейство; наверно Ета боль». Солдат говорит: «Ведь это нужно прекратить болезнь!» — «А хто мОжот прекратить? ДОхтур?» — «Да штО нам дохтур? Мы сами дохтурА!»

У черемйсина начинАет ноги притягать к ж... . А у ево сделалась сУдорога от простуды. «ТашшЫте скорЯе вОзжи! — солдат кричит. — Привязывай зА ноги! задевай ему за шЕю!» Черемиса говорят: «ШтО ты, солдат, дЕлашь?» — «Што делаю? черемйсина лечУ! У нас на службе навсеhда так лЕчат. ЧумА утЯнет нОги к ж..., а всякая болезнь дЕлаетца наоборОт; вы поймИте, хорошО ведь знАйте: Ежли у человека сделатца воспалЕньё, то ему делают холодной компрЕс... А мы теперь стАнем тянуть нОги у нево сюда, наоборот». Солдат нОги тянуть, тянуть, и вЫправил у черемйсина прямо. А онО и действительно: сУдорога была, оно и сАмо отошлО. «А сколько, солдат, за труды?» — «Да рублика три бУдет. А пятИтку дадИте, дак я вас поучУ коё-чево!» — «Давайте с нОсу соберЁмте пять рублей!» СобрАли пять рублей, бросили солдату. Он им говорит, што «Ежли у вас человек захворАт, то вы ему подавайте через час по ложке, а перед смертию две! Перед смертью, — говорит, — и дОхтур непочЁм!»

 

 


...назад              далее...