Мельник с помольщиком спорил

Вот у хохла была жана молодая красавица, и она пригуливала. Вот всегда, как на мельницу посылае, она его всё обманывае. Насыпал муж воз на мельницу, а на мельнице было так незавозно, она его провожае и приказывае:

— Ты обыдёнкой не мели, старик.

— А почему, жана? — он спрашивае.

— А мука не спора. Мельник говорить:

— Сыпь.

А он говорить:

— Я погожу.

— Да почему же погодишь?

— Жана сказала — мука не спора.

— Дурак, она у тебя гуляя, небось друг у ней теперь спит.

— Ну-кося, ну-кося, я за свою жану заручусь!

— Ну, давай поспорим: ты пару хуры, а ты мельницу проспорь!

Ну, поспорили.

А у них выпросился ночевать солдат; потом она пьеть, сидить гуляеть, а солдат сидить поглядываеть. Они и вот под окошку — муж и мельник. И глядять в окошку. Стук, стук! Жана говорить:

— Кто тут?

— А я уже приехал!

— Ох, как я захворала!

А сама [со] стола прибирае: гусенка — в печкю, утенка — в стол, четверть водки — в шкахву.

Вот он вошел в избу и сидить (ясина его хвораеть)...

Мельник вошел в избу, а муж там на дворе! А скрыпка друга на стене, а друг в конике прибрат.

Мельник пошел, связал на дворе вязанку (соломы вязанку) и мужа — в вязанку, сам сидить на вязанке и играе, и приговаривае:

— Аржаные вы колосья, вставайти! Аржаныи колосья, берите жану за волосья! Висить безмен на стене — выгоняет друга по спине. Да солдатику некуда бежать: надо дверцу придержать!

Скочил муж из вязанки, схватил жану за выщшонки, туда-сюда по избе проташшил, кинулся за другом. Хорошо помолотили, а после всю голову исплатили.

Теперь пошла заседания, и забрали жану судьей, а солдат — помошник. Вот жана и говорить (стали друга судить):

— Надо молодую жану любить, ее в поле водить, а не в дом ко мне ходить!

Осудили молодца — сорок влили винца. Теперь — судить мельника-дурака, кулака.

— Не спорь за чужую жану, не проспоривай мельницу! Этому пятьдесят влили, чтобы спорить позабыли. Теперь стали судить мужа.

— Любить жану люби, а на заклад не бейси, на жану молодую да ты не надейси!

Этому влили пятьдесят и положили его спать. До тех пор он спал — шесть недель под себе срал.

— Ой, грить, я какой глупый вышел: да чего себя довел! Не надо, грит, спорить, что из меня дурака жана строить. Не надо песен доигрывать, жане правду сказывать: за жаной молодой надо поглядывать. Она нам недоверчива: всегда она живеть изменчиво. Она мене изменила и другого полюбила. А меня так, дурака, всяго избила! Отчаго жана избила? Ну, делу учила!

Ну, вся теперь.

 

 


...назад              далее...