«Чудо лесное»

1. Жил-был воробей с мышкой. Посеяли оне коноплЯ долИну. Ко­ноплЁ родИлось очень высОкой, поспЕло коноплЁ, воробей может ись, а мышь не может залЕзти. СучинИли на Ето оне суд, што работали оне вместе. Мышь: «Я, — говорит, — земли нарЫла, а ты коноплё приташшЫл, сЕяли вместе, а ты ешь, мне не даёшь!» Слетелись на сУд всякова сословия зверьЯ и птИцы; наконец сказали: «Давайте, хто ково подОлит (осИлит), тот будет у нас судья!»

Лев зверь счунУлся с орлОм дратца, у орлА крылО отломИл срАзу. На лЕва зверя бОльше нихто не полез. Быть ему судьЁй. Тогда сказал лев зверь: «Тебя, мышь, не подсАживать, а можешь, так залезай сама и ешь!» На тем кОнчилось у их.

2. Орёл остался на земле: лететь ему нельзя; а все разошлИсь, розлетЕлись. Мужик идёт стрелЕц, хочет орлА стрелЯть. Орёл говорит человеческим глАсом, што «не стрелЯй, мужик, меня, берИ меня в руки!» Мужику што-нибудь будто бы г(б)лАстища, не поверил тому; подчАлил (причАлился) второй раз стрелЯть. Потом орёл скричЕл пУшше, во вто­рой раз, што «ты, мужик, не стрелЯй, а бери меня в руки, неси домой!» То мужик подходит к орлу; орел говорит мужику: «Ты неси меня домой, корми меня три года, я тебе в три раза заплачУ!» Мужик приносит домой; жена ему и сказала: «ШтО ты несёшь чево не надо, несъедОбную штуку?» Орел ответил: «ПослУшай, Умница, коръмИте меня с мУжом три гОда, я вам втрое заплачУ за это!» То кормили оне ево.

3. Первой год прокоръмили. «ВЫпусти меня погулять: я в себе силу попрОбую!» То оне выпустили ево на вОльной свет; он полетал, полетал: «Нет, во мне силы мало: ешшо год коръми!» Покоръмили второй год, выпустили ево на волю; полетал, полетал: «Нет, мужик, коръми ешо год!» Кормили ешо год. «Ну-ко, теперь вЫпусьти меня погулять!» То он покружался долгое врЕме, насИлу и дождАлись. Спу­стИлся.

«Ну, мужик, садись теперь на меня!» То он ево знял кверху очень далЁко; потом сбрОсил орёл с себя мужикА етова. Мужик этот летел, мало и свету видел: думал, што «убьЮсь». Орёл подвернулся под ево: «СидИ на мне крЕпше!» (не дАл ему убИцца). ЗнЯлся вЫше ишо товО, потом сбрОсил опять с себя... Спустил ево нА землю. «Што, мужик, много ли ты свету видАл?» Сказал, што «я испужАлся». — «А во второй раз я тебя знял, — как ты себя желал?» — «Думал, што ты меня убьЁшь!»— «Только это я тебе примЕр дЕлал; как ты меня стре­лял, также и у меня свет помЕрк!.. Теперь садись; я бАловацца больше не буду; садись на меня и доржИсь крепше!»

4. То он прилетает к старшей девИце в дом, в дикие леса. То сестра ево выходит и со слезами ево встречает. «РодИмой ты братец, я тебя не чАяла, што и ты живой! 'де ты проживАлся три года!» — «Я проживался три года — вот он меня кормИл. Нужно ему, сестра, заплатИть!» Сестра говорит, што «надо заплатИть». — «Сестра, штО я запрошУ, — отдашь или нет мужику?» — «Отдам». — «А што, ты тя-тинькин сундучёк отдашь или нет?» — «Не отдам!» — «Коhда не от­даёшь сундучёк, прошшай, больше я к тебе не прибуду!»

Орёл посадил мужика, повёз; опять полетели. Немножко отлетели. «Мужик, гляди-ко назадь-ту!» — говорит. Мужик посмотрел назадь, а дом плАмём загорел у ей, у сестры-то. «Вот за ето, — говорит, — ей!»

5. То оне подлетают к другой сестре. Сестра выходит, со слезьмй встречает ево. «Родимой братец, где ты проживался три года? я тебя потерЯла!» — «Да, сестра, я вот у этова мужичка проживался три года; он меня кормИл, нужно ему заплатить!» — «ЗаплатИть, заплатить, бра­тец, надо!» — «А што, сестрА, штО я запрошУ — отдашь или нет?» — «Што запросишь, бАет, то и отдам!» Сказал орёл: «Отдай, сестра, тятинькин сундучёк ему!» — «Отдам!» То он говорит: «СоберИ на две­надцать столов на серЕбряных, давай всякова бисгрту, напОтчуй ево, штобы было чем похвалИтца мужику!»

Наташшыла она ему всякова бисЕрту: он срОду такой пишшы не видАл, не то ли што ись! Потом он напИлся, наелся, поблагодарил хозяев, вылез изо стола. То она приташшЫла сундучЁк, от сундучкА подалА ему ключик. «МотрИ, молодЕц, иди вплоть до двора, сундук не отворяй!»

6. Выходит он из Ихова дОму; направили они ево на дорОгу (на пУть наставили). Идёт он дорогой, сундУк потрЯхиват: в сундуке ничевО не трясёцца. «Непременно в сундуке ничево нет! принесу пустой — жена меня заругАт». Сял он на лужОчик, взял ключ, отворИл сундУк. Выходит царство и столько слуг: штО тебе угодно, всё есь! НачАли ево угошшать, мужика етова.

7. То он проживАлся много врЕмё. «Как, — дУмат, — ето бы госу­дАрство собрать в сундук?» Сказал мужик на ето: «Как бы мне чУда морскОва или чуда леснОва, оне бы мне собрАли сундук!» Приходит к ему чудо лесное. Сказал: «Мужик, што ты думаешь, — я прибыл! а штО ты мне заплАтишь — я соберУ враз?» Мужик сказал: «Не знаю, што тебе надо за ето». Сказал чудо лесное: «Што ты в доме не знаешь, тем заплатИ мне!» То мужик думал: «Всю скотину я знаю и все у себя в доме знаю; чево он с меня просит?» Сказал мужик: «ШтО я в доме не знаю, тем и заплачУ я тебе!» То сказал чудо леснОе: «Ты дай от себя подписку, штобы заплатИть, и я также». То мужик дал от себя подписку. Записку дал [чудо] мужику: «Ешли ты не заплАтишь, я тебя пожрУ, живОва не остАвлю!»

То собрАл ему царство в сундук, дал в руки ключик: «Тупай, неси, не отворяй теперь до двора!» То принОсит домой сундучёк, а жена ево родилА сына. (Вот он ето в доме и не знАет: должОн сыном росплатИцца). Тоhда жена ево заругАла: «ШатАешша везде, а здесь и послАть за бАушкой нЕково!» — «Не ругайся, жена! дело будет ладно». Отпирает сундук, выходит царство — много слуг и всево довольно. И сделалась жена рАда.

8. Мальчик вырос годов десЯтку — Отдали ево в школу учИть. Мальчик в течение года здал экзАмент, потому поступил на другой год опять. Второй год здал он икзАмен, научился очень хорошо. То увидел отеческие зАписи в камОде; мальчик просмотрел, к чемУ эте зАписи, и видит: «Если он не отдас меня чуду лесному, то он придёт, отца кОнчит и менЯ кОнчит! Дело дрянь!»

Приходит он к отцу в комнату и говорит, што «тятинька, теперь прошшай, я не ваш!» Отец спОмнил, заплакал: сделалось сына жалко. А мать и говорит: «Куды жо ты, сын, теперь отпрАвишша?» Сказал сын: «Я теперь к чуду леснОму отправлюсь на пожрАние, за собранье царства. Чем нам погибать с отцОм обЕм, так лучше я один погИну!» То оне ево блаhословили, дали ему на дорогу хлеба, и он отпрАвился.

9. Шол он близко ли далёко, низко ли высОко ли, — подходит: близ моря стоит избушка. Заходит в эту избушку, а в этой избушке живёт старушка. «КудА жо ты, молодЕц удалой, пошол, кудЫ те путь клОнит?» — «Я пошол к чуду леснОму на пожирАнье», — «Поди жо ты вот к етому морю. У моря есь старой карапь, ты залесь в нево. У нево есь три дочери: одна дочь не вЫдана, а две зАмужом. Потом оне прибудут купацца, плАтьи будут замУжние бросать вместо, а девИца бросит своё платье врось; тоhда девицыно платье ты украдь в карапь. Коhда она тебе скажет, тоhда вЫброси платье!»

10. Когда оне вЫкупались, старшие одели платья; девИца стала и говорит: «Если старше меня, будь брат роднОй, а если рОвня моя, так будь муж родной!» То выбросил он ей платье, она приоделась, говорит: «ВыходИ!» То видит, што он молодой, она взялА ево за рУчку, взялА и поцеловала: «Будь мой муж родной!»

«Куды жо ты пошол?» — «Я пошол к чУду лесному на пожи­рАнье». — «Я пожрать тебя не дам! Ты идЁшь к моЁму отцу. Отец у меня слепой. Я вот полечУ, буду из себя пух ронЯть, ты пО пуху и айдА То она летит тихо, пух из себя вышшЫпыват; и он за ней бежал очень рЫсью (торопился). Потом она прилетела к своёму дОму, сказала ему: «МотрИ, милая лАдушка, вот я здесь проживАюсь. Какия будет тебе отец задачи задавАть, ты приходИ ко мне!»

11. Приходит он к чуду леснОму в комнату, — он сидел на стуле, — и говорит: «ЗдрАствуёщь, тятинька!» Чудо лесное сказал: «ШтО ты мне за сын? откУль, какой есь?» — «Я за собранье hосударства прибЫл к тебе на пожирАнье». — «Нет, я тебя не буду жрать. А есь у меня дочь невеста: тебе совершЕнны годА вЫйдут, тогда я тебя споженю на ней. Только ты мне исправь, штО я тебе задачи какие задАм!» — «Ну, задавай задачу!»

12. «Исправь ты мне сначала на возмОрье церкву: штобы у тебя была церква, попы и дьяки, и поутрУ штобы был звон!» Приходит он к ей, затужИлся. «Вот твой родитель зАдал мне задАчу — умОм непостИжно!» — «КакУю жо он тебе задАчу зАдал?» — «Исправить велит на возморье церкъву, штобы были попы и дьяки, и поутрУ штобы звон был!» — «То, мила лАдушка, не твое дело! лежИсь спать, утром всё готОво будет». То она вЫшла на крылечко, перебросила с руки нА руки колечко, — выскочило 25 ухорезов. «Што ты нас покликать, на каки работы посылашь?» Она с имЯ и распорядИлась: все это исправить! (церкву, попов и дьяков).

13. «Вот тебе, мила ладушка, лодка, нА вот весЁльца, да возьмИ топор с собой! Подъедет х тебе родитель, скажет: «Это не лАдно, это не исправно, это не хорошо!» А ты ево скорее Обухом хвати ево пО лбу, штобы он отлетЕл от тебя, а сам тоhда айдА к бЕрегу скорЕ!» То сял он на лОдку, подъезжает к этой церкве, кругом ездит. Чудо лесное прибЫл к ему. Тогда чудо лесное говорит: «Это не лАдно, это надо бы эдак изладить, и это не испрАвно!» Тогда он топором Обухом пО лбу ево удАрил, — он отлетел; тоhда он отправлЯлся нА берег. При­хОдит к ево дОчери в дом; дочь ево посылАет: «ТупАй! какУ он задачу тебе задас опять?»

14. Приходит, — он в стуле уж сидит. «А штО ты, тятинька, каку ты мне задачу задАшь?» — «Есь у меня конь; зятевьЯ не мОгут с им владАть, а ты поучИ ево! Я вижу, што ты хорОшей человек, ты мОжешь поучите етова коня!» То приходит он, вОвсе тУжит, невесёлой. «Че-то, мила ладушка, ты не веселИшша?» — «Он мне зАдал: есь ка­кой-то у вас конь, — поучИть ево велел». Дочь на то сказала: «Это не конь, а сам он снарЯдицца конЁм. Ты зайдёшь в конЮшню, он станет на задние лапы, розЫшет рот, будет тебя ись. А ты — нА вот тебе три прута железных и плеть, и возьми топОр с собой! Тоhда придёшь в конЮшню, он станет на задние лапы, — ты Обухом хорошЕнько пО лбу ударь, штобы он дал надеть уздУ на себя; обуздАй ево тоhда!»

15. То он приходит в конюшню. ЗаржАл конь, стал на задние лапы, несётца к ему. Ударил ево пО лбу, — он на коленко пал. Он живо уздУ надел и обуздал ево; нАчал ево прутьями пО боку жАрить; все прутьи исхлестАл и по-за кОже иссовАл. Наконец, хлёшшот нагайкой по глазами иесчАдно. До тей степени добИл, што вО корень он некАк не пошол. То он пустИл ево в конЮшню и говорит: «Завтра тятинька мне велит поучить, так я ишО лучше ухАйкаю (поучу) тебя!» (По­хвастался).

16. То приходит к нему, а уж он в стуле сидит опять. «Тятинька, каку ты мне задачу задАшь?» — «ЗАвтре я тебе истоплЮ бАню; выпаримся, тоhда я тебе бОлыиину дам: с моЁй с малой дОчерью живите, чё знаешь, то и делайте, больше я распоряжАцца тобой не буду!» То приходит очень весёлой К ево дочери он. «Што-то, мила лАдушка, весЁлой?» — «Да, завтре он хотел истопить бАню: выпаримся мы с им, тоhда приказал он с тобой жить; и больше распоряжацца мной не будет!»

Жена ему на то сказала, што «завтра истОпит бАню жАркую, за­валИт тебя на кАменку, изжарит и съест! Сёдни нЕчево спать: нам с тобой работа». Поставила середь пОлу такой кувшин, началИ в кувшИн етот плёвАть слюнЕй. То она наговорила на етот кувшин, потом сама в трубу вЫлезла и ево вЫнела, а окна запечАтала ставнЯми. «Пойдем, милой лАдушка, теперь к твоЁму отцу!»

17. ПоутрУ старик зятьвьЁв он заставлял баню топить. «ЗатОпите баню, сходИте к ему: што оне дОма ле?» То приходят к ихой избе и говорят: «Вы дОма ле?» А в кувшинЕ отвечают слЮни, што «дОма». То изготовили баню как следует. «ТупАйте за им, зовите ево сюдЫ, поведём в баню ево!» То приходят за им, кричели, кричели, а у слюнЕй сила вышла, и голосу не подаЮт. То оне приходят, сказали, што «их дОма нет, гОлосу не подаЮт».

18. «Подайте мне гадательную книжку: я погляжу!» То просмотрел; уж оне идут в путе. «Пойдите, садитесь на вЕршну, айдАте, воротИте их!» СЯли оне верхАми, поехали в погОню. Едут оне, видят: старушка доит корову. (Она коровой ево оввернула, а самА доИт). То оне ста­рушке поклонились, спросили: «Не проходил ли молодЕц с девицой?» — «Нет, бАтюшки, не видАла!»

Воротились оне назад. Приезжают, сказывают: «Никово не видали, только видели: старушка доит корову». — «Тупайте, это самые оне!»

19. То оне поехали. Она услыхАла пОтоп. «Милой ладушка, за нами опять погОнюшка едет!» Оввернула ево церквой, сама свяшшЕнни­ком. То подъезжают, шАпки перед свяшшЕнником снимают: «Батюш­ка, — говорит, — не проходили ли молодЕц с девицей?» — «Никово не видал». Оне воротились назадь. То оне приезжают, сказывают: «Никово не видали, только видели: стоит церква, мОхом оброслА и свяшшЕнник старой».

20. «Ах она злодейка!... Нечево вас, полоУхих, посылАть! лучше самому ехать». Вышол на дворЕц, удАрился Об землю, подумал на петуха — и сделался петухом и полетел.

21. «Милой ладушка, за нами погОнюшка не простАя, а родимой тятинька летит петухом!» Оввернула ево орлом, а сама сделалась дрЕвой, и на древе всякие цветы. Мужу наказала: «Мотри, прилетит, будет цветы рвать, ты тоhда не робЕй: подымись, петухА под себя и рви несчАдно, из ево штобы пЕрьи летели пушшэ!» Тоhда исправилась она дрЕвой, ево исправила орлОм; и он сял под дрЕво тогда, орёл.

22. Долетает до етова древа и сказал чудОвишшо: «А, это дети мои, дети мои! Я их сейчас ворочу!» Сял на ето древо, нАчал цветы рвать. А орёл поднЯлся, тоhда петуха етова схватил и под себЯ; давай ево мять и рвать, только пух из ево летит. Тоhда сказал петух: «БАтюшко-зятюшко, отпусти меня! тоhда я не буду никогда больше гонятца за тобой: кудЫ вы знайте, туды и myn Ай ume Орёл сказал: «Не проси меня, а проси дОчери: велит отпустИть, так я не стану тебя больше и рвать». То петух стал умАливать у дочери: «Милая дочь, отпусти! не буду я больше вас хытить и догонять!» То она приказала своЕму мужу брОсить ево.

23. То распростИлись оне с родИтелем. Он отправился домой, также эте пошли к своЁму отцу. Приводит домой от этова чудовишша жену; образовАли её как следует. Приказал повенчацца с ей.

 

 


...назад              далее...