Русская старина

[Ларокопей-царевич]

1. Жил-был царь. У ево было два сына да дочь. Стал царь помирать, жене накАзывать, што «отдай [дочь] не за простых [женихов], а за богатырей». Царь помер; дети ево схоронили и поминочки отвелИ.

Не через долгое время приезжает Ворон ВоронЕвич к ему. Говорит царевне, што «отдай ты [дочь] за меня, за богатыря!» То она отдалА свою дочь за этова богатыря. То увез он ее в своё место.

2. Стал просица после этова Василей-царевич к своЁму зятю в гости. Мать ему говорила, што «мИлой сын, ехать хорошо, а не ехать лучше тово, — штобы тебя зять не убил!» То не послушал Василей-царевич, сял на конЯ и поехал.

Ехал он не путЕй, не дорОгой — чашшАми, трешшОбами, урАлом. Видит: кОнной табун, сто голов пасёцца. Спросил он пАстуха: «Чей ето табун?» Сказали пастухИ: «Ето табун ВОрона ВоронЕвича СемигородЕвича: он в семи городах побывал, семь богатырей убил».

Поехал он вперёд. Видит: табун двести голов пасётца корОвьева. Спросил Василей-царевич: «Чей ето табун пасёцца?» — «Ворона Воро­нёвича». Отправлялся опять вперед. УвидАл: овЕчей табун пасёцца, трис­та голов. «Чей ето табун пасёцца?» — «Ворона Воронёвича!»

ПодъезжАет к дому; сестрА ево стречала со слезами. Привязал коня он к столбУ, сам зашол в ево полАты. Ни через долго врЕмя летит Ворон Вороневич, увидал: у евО столбА стоИт конь привЯзан. То захОдит в полАты, жене своей и говорит: «СтановИ самовар, ташшЫ нам чи­гунных орехов!» Очень скоро самовар поспешился, нАчали чаЁк попивать, орешки поедать. «Кушай, Василей-царевич, мои орешки!» — сказал Во­рон Вороневич. Василей-царевич не мог одИн раскусить, а он сам покусывает — только огонь летит. После чаю вышли с им за дворец на лугА. «НА-ко, Василей-царевич, мою боЁву пАлицу, кинь ее кверху: я погляжУ, как она полетит?» Взял боЁву пАлицу Василей-царевич, мАло-мало, кое-кАк выше себя только её бросил. Ворон Вороневич взял боЁву палицу, фЫрнул её кверху — насилу боёву палицу дождался, когда прилетела! Как ударил, росшиб Василья-царевича на мЕлки дребезги. Тоhда столб этот вЫворотил, ево закопАл и столб поставил на стАро место. (Вот тебе и шУрин!).

3. Тоhда родительница ждала ево цельной месец — не может до-ждацца. Тоhда просился у ней мАлой сын, Иван-царевич. Со слезАми мать ево уговАривала: «Не Езди, непременно и тебя убьёт! С кем я буду жить?!» Иван-царевич на её не посмотрел, — поймАл себе коня, поехал. Поехал ни путЁй не дорОгами — чашшАми, трешшОбами, урАлом. НатакАлся на конной табун. «Чей это табун пасёцца?» — «Ворона Воронёвича». Продолжат путь; увидел: двести голов пасёцца корОвьева. «Чей ето табун пасёцца?» — «Ворона Воронёвича». Продолжат путь, увидел: триста голов овец. «Чей ето табун пасёцца?» — «Ворона Во­ронёвича». Подъезжает к ево дому. Сестра выходит, стречает Ивана-царевича со слезАми. «Напрасно, родной братец, приехал! однако тебе живому тоже не быть!» Привязал он к медному столбу коня, зашОл в ево полаты.

Ни через много время летит Ворон Вороневич, ударился об парАт и сделался молодцОм; приходит в свой дом, приказал своей жене становить самовар и приташшЫть чигУнных орехов на угошшЕнье. То Ворон Вороневич орехи пришшАлкиват — тОлько огонь летит, а Иван-царевич не мог и одновО роскусИть. То после этова вЫшли с им в лугА, в розгУлку. «НА-ко, Иван-царевич, кинь мою боевУ пАлицу кверху! как она полетИт?» То Иван-царевич хотя и кИнул, да не очень высОко. Ворон Вороневич кинул — насИлу дождался; тоhда берёт в руки, полЫснул ево — раздробил всевО на мелки части; столб выворотил, под столб закопал и столб на старо место постАвил.

4. Родился у царевны сын; дали ему имя ЛарокОпьем-царевичем. (Был он ешо от отцА заведЁнной: она брюхАтая оставАлася). И он как родИлся, нАчал ходить. Сын сказал: «МАти, просила ты со слезами брата моевО, Ивана-царевича. Куды оне уехали? скажи мне!» Мать отвечала: «Не скажу я себе, ЛарокОпий-царевич: ты ешо млад и зЕлен!» То он пОжил месяца три; спрашивает у матери, што «скажИ моих брАтьев — кудЫ оне уехали?» Мать на то сказала: «Мои дети уехали: выдана у меня дочь за Ворона Воронёвича СемигородЕвича... Не езди, милой сын, оне непременно кОнчены, и тебе кОнчит». — «Нет, родИма мамонька, поеду я, брАтьев розышшУ».

5. ТО сказал своей родительнице: «БласловИшь — поеду, и не бласловишь — поеду!» ТО пошОл он в конЮшни, розыскал себе старИннова богатЫрскова коня у отца. Пошол он в подвАл, розыскал богатырскую Уздечку и сЁдлышко и взял себе боЁвую палицу О сто пудов, (ТрёхмЕсячной). ТО приходит к коню, надевает на ево уздУ, кладёт пОтнички и богатЫрское седлО. ПодтягАт 12 подпруг шелкОвых — не для красотЫ, а для крепости богатырской. Бил коня по бедрАми; конь ево рассержАцца, по сырой земле расстилАцца, мелкие лесА промеж ног пушшАл, а болота перескакивал (бежал рАдовался: долго стоял в конюшне, на­стоялся).

ПодгонЯл он к конному табуну. «Господа пАстухи, чей этот табун насёцца?» — «Ворона Воронёвича». — «Вы не сказывайте, што — Ворона Воронёвича, а скажите, што ЛарокОпья-царевича; за ето вам будет награда!» (Хозяином назывАцца). Распростился с пастухОм, отправился вперёд ЛарокОпей. Подъезжает к коровьему табунУ. «Чей этот табун пасёцца?» — «Ворона Воронёвича». — «Вы не сказывайте, што Ворона Воронёвича, а- скажите, што ЛарокОпья-царевича; за ето вам будет награда». Распростился, отправился вперед. Подъезжает к третьему та­буну, к овечьему. «Чей этот табун пасёцца?» — «Ворона Воронёви­ча». — «Вы не сказывайте, што Ворона Воронёвича, а скажите, што Ларокопья-царевича; за ето вам будет награда!»

6. Приезжает к ево [Ворона Воронёвича] полАтам. Сестра не признАла ево, што брат (она ево вОвсе не знает). «Куды ты, молодЕц удАлой, поехал?» — «Я, — говорит, — брат тебе, ЛарокОпей-царевич; коhда ты была выдана, я был ешо в утробе у твоей родительницы. Поехал я своих брАтьев розыскивать и с тобой повидАцца!» Сказала сестра Марфа-царевна; «Напрасно, Ларокопей-царезич, явился: однако тебе живому не быть скоро!» — «Поглядим, хтО живой будет?» При­вязАл своЁва коня к серебряному столбУ, сам зашОл в ево полАты.

7. Ни черезо много время; прибЫл Ворон Вороневич домой. Увидел коня богатырскова у своЁва столба серебрякова, скоро являлся в свои полаты. Поздоровался с Ларокопьем-царевичем, жене приказал самовар поскорЕ сгоношИть и орехов ташшЫтъ — чигУнных. ТО Ворон Вороневич раскусил орех, а Ларокопей-царевич пять да щесь. Ворон Вороневич тому делу сдивИлся: как он пошшАлкиват! Вышли оне с им в луга; Ворон Вороневич говорит: «Ну-ко, Ларокопей-царевич, брось свою боЁву палицу: я посмотрЮ!» Ларокопей-царевич фЫрнул свою боЁву пАлицу в высотУ и не может дождАцца, коhда явИцца назАть. Тоhда дождАл свою боевУ пАлицу, тоhда он хватИл Ворона Вороневича и росшИб ево на мелки дрЕбезги сразу. (Россердился!).

Тоhда он выхватил серебряной столб, под столб ево закопАл и столб поставил на своё место. А сестрЫ спрашивал: «hде полОжены мои брАтьи?» Тоhда сестра ему сказала: «Один под простым столбом а другой под чигунным». Тоhда он столбЫ выдЁргивал и брАтьев доставал; сестре приказал их розмЫть — как однЕм слОвом, — а сам от­правился за живой водой.

8. Ехал он близко ли далёко ли, низко ли высОко ли, подъежжает к такой избушке: повЁртывацца избушка на кУричьей голЯшке. «Избушка, стань по-старому, как мать поставила!» Избушка стала. Ларо-копей-царевич эашол в эту избушку. ЯгА баба уперлА головой в стеку, а ногами в другую: «Фу-фу! русского духу отрОду не видАла, русской дух ко мне пришол, рОду не простОва!» — «С тобой, Яга баба, раз­говаривать много не буду! давай мне живой воды! ежли не дашь, я тебя кОнчу!» ТО она сказала; «ПодИ, Ларокопей-царевич, вот здесь колодец, в этом колодце живая водА». Тоhда он её взял зА косы, повел с собой: «Если ложно покажешь, тоhда я тебя тут же убью!»

То он поймал гОлубя, роэорвАл этова голубя, брОсил ево в колодец: голубь исцелился скоро, сделался жив. Тоhда он поверил, што живая вода. Тоhда он приходит в комнату, взял такой у ней бурАк, почерпнул этой воды, понес в буракЕ.

9. Приезжат к Ворону Вороневичу к дому, слезает с коня; тоhда открывает бурак, набирает в свой рот водЫ и стал фЫрскать большакА брата, Василья-царевича. Он воскрес — стал. Также и серЕднева стал [фырскать], нАбрал воды в свой рот. Воскрес и тот. ТО он назвался: «Здраствуйте, мои брАтьи! Вы братьи мои единоутробные; коhда вы уезжали, я ишо был у родительницы в утробе. Моё имя Ларокопей" царевич». То оне все табуны пригонЯли к дому, имущество и деньги зАбрали, а дом зажглИ и табунЫ домой погнАли.

10. То приезжают все три брата, привОзят с собой сестру и скотА много. Мать стретила со слезами: «Спасибо, милой сын ЛарокопеЙ-царевич, всех ты воротИл моих детей!» Сказал Ларокопей-царевич: «Кабы если я не поехал, тО бы имЯ вечно не прибыть домой!» Сказали братьи: «Слушатьца будем, родительница, Ларокопья-царевича наместо большакА: штО он нам скажет, будем мы исправлЯть!»

...назад              далее...